Мы уже видели эти руки, они возникли неожиданно на мгновение, оставив впечатление вспышки, что вдруг прорезала память и тут же исчезла.
Эти руки принадлежат девочке, в которую Алексей был влюблен в своем военном детстве. Он увидел однажды такую картину, и она — картина эта — прошла через всю его жизнь.
Человек никогда не знает,
какие детали из пережитого
станут для него жизненно важными…
«Позови кого-нибудь.
Я уже влюблен был в твои годы», — говорит Отец.
И происходит очередное чудо перемещения в Пространстве-Времени:
сын Игнат становится отцом Алексеем, находящемся с ним в одном возрасте.
Только жизнь у них принципиально различна: Алексей-подросток живет в кольце войны…
Вот она — девочка, в которую был влюблен в детстве Алексей. В ней есть утраченный ныне Свет женственности: тепла и нежности. Тот Свет, что был когда-то — в эпоху Возрождения.
Спасибо, о Леонардо…
Как мог военрук опускаться до такой степени?
Он, судя по дальнейшему, не опускался, а поднимался,
ведь девочка эта в его глазах могла быть лишь одним —
образом отнятого жизнью человеческого счастья.
Ее роль исполняет Ольга Кизилова — племянница Ларисы Тарковской.
Подготовьтесь, перемещение в Пространстве-Времени будет не единственной мистификацией в этом сюжете фильма…
На наших глазах соединятся в общее целое ЧЕЛОВЕК — ИСТОРИЯ — КУЛЬТУРА, сжавшись сначала до одной точки, а потом, вдруг, внезапно, расширившись до глобального масштаба.
В этом эпизоде фильма мы сможем наглядно убедиться, что мгновения человеческого бытия и события истории находятся в неразрывном единстве, что у них один пульс, одна кровеносная система, одно сердце и одно сознание.
Только масштабы у них различные.
Дети готовятся принять участие в войне: учатся стрелять с боевой позиции.
Мальчики среднего школьного возраста принимают боевую позицию, смотрят в глазок, целятся в точку, где должно быть сердце врага, которого следует убить.
Такие чудовищные занятия проводили и с нами в послевоенное время. В 70-е годы мы были уже студентами архитектурного вуза. Военная кафедра включала в состав обучаемых и студенток. Мы оружие разбирали, собирали, стреляли, бегали в противогазах по Польскому садику. В особые дни, по-видимому — праздничные, нам показывали ядерные взрывы.
Стрелять разучилась. Ядерные грибы, поднимающиеся над горизонтом Земли, навсегда запомнились неизбывным ужасом.
Мальчик: Я стрелял в лес.
Военрук: А вдруг человек влез на дерево?
Для детей война — игра. Для воевавшего военрука война —
правда жизни, что тянется за ним следом.
За мальчишечкой этим из довоенной жизни некая образованность следом тянется,
что правила муштры понять не дает.
«Каких-таких родителей?» — спрашивает школьник.
Другой добавляет: «Нет у него никаких родителей:
они в блокаду померли».
Представляете, что пережил и продолжает переживать этот видевший смерть родных, оставшийся без родительского тепла, по сути, никому не нужный ребенок?
Странных мальчишек подбирал Тарковский для «Зеркала» — каких-то ЗПР, как называют нынешних детей, что отличаются задержкой психического развития.
Думаю, дети с подобным выражением лиц — точное отражение того, что делает война с людьми, пришедшими в жизнь. Она сужает круг их чувств и мыслей до одной точки, в которой царит лишь она — война со всей ее бесчеловечностью.
Война убивает ребенка в ребенке,
что должен смеяться и радоваться,
а не молчать в тупом напряжении.
Мальчишечка-блокадник достает из портфеля учебную гранату и катится по ступеням лестницы вместе с ней. Военрук знает, что делать в таком случае…
Военрук хватает гранату и ложится, укрыв ее своим телом. Взрыва не раздается. Он садится с гранатой в руках, пытаясь придти в себя. Неподалеку валяется пластмассовый колпак, что защищает его пульсирующий мозг, прикрытый не костяным черепом, а тонкой пленкой.
Контуженый военрук,
над которым смеются школьники,
спасает их собою от смерти.
Это — награда военруку от утраченного человеческого счастья.
Память военрука вспарывает воспоминание
о переходе через Сиваш — «Гнилое море».
Эпизод перехода через Сиваш чиновники от кинематографии ещё на стадии сценария рекомендовали убрать. Тарковский был непреклонен: «человек не лишь бы что вспоминает перед смертью, а только самое важное — то, чему Господь в этой жизни хотел его научить».
Смотрите и слушайте…
«Переправа боеприпасов через Сиваш на крымскую землю. Декабрь 1943 г.» — подпись под фотографией в экспозиции Музея артиллерии, инженерных войск и войск связи МО РФ в Санкт-Петербурге.
Операция по форсированию Сиваша началась 1 ноября 1943 года. Бои за удержание плацдарма продолжались до апреля 1944 года, до начала наступления по освобождению Крыма.
ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ
I
Предчувствиям не верю, и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет:
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
II
Живите в доме — и не рухнет дом.
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нем.
Вот почему со мною ваши дети
И жены ваши за одним столом,
А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподымаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошел, как сквозь Урал.
III
Я век себе по росту подбирал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью;
Бурьян чадил; кузнечик баловал,
Подковы трогал усом, и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил;
Я и сейчас в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.
Мне моего бессмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б ее летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела.
Дети уходят с занятий.
Мальчишечка-блокадник поднимается на высокий берег реки,
открывающийся с которого дальний пейзаж напоминает
Земной рай по Брейгелю…
С дерева слетает птичка и садится мальчику на шапку.
Птичка — душа, обещающая переход в иной мир…
Какой? Тот, в котором жизнь будет подобна Земному раю?
Только ответом на вопрос, поставленный на предыдущей странице, можно объяснить продолжение военной тематики.
Первый кадр — Празднование ПОБЕДЫ в 1945 году.
Все, чего не должно быть на Земле, закончилось! Закончилось?
Этическая оправданность атомных бомбардировок до сих пор вызывает острые споры…
Согласно отчёту префектуры Нагасаки, «люди и животные погибли почти мгновенно» на расстоянии до 1 км от эпицентра. Почти все дома в радиусе 2 км были разрушены.
Количество погибших к концу 1945 года составило от 60 до 80 тысяч человек. По истечении пяти лет общее количество погибших, с учётом умерших от рака и других долгосрочных воздействий взрыва, могло достичь или даже превысить 140 тысяч человек.
Этот период характеризовался крайней политизацией всех областей городской жизни, насилием, творимым поощряемыми сверху бандами молодежи, и хаосом в партийном руководстве страны.
Широкое распространение получили газеты «дацзыбао», что послужило началом массовых гонений на «ревизионистов» и «черных антипартийных бандитов». В одной из песен, посвящённых культурной революции, Владимир Высоцкий пел:
А кто не чтит цитат — тот ренегат и гад!
Тому на задницу наклеим дацзыбао!
Кто с Мао вступит в спор, тому дадут отпор
Его супруга вместе с другом Линем Бяо!
Недавно слушала интервью с кинорежиссером Владимиром Наумовым, отмечающим 85-й День Рождения. Вдруг он отвлекся от рассказа и заговорил о ТОЛПЕ —
ЧУДОВИЩЕ, состоящем из рук, ног, голов,
объединенном тремя чувствами:
ВОСТОРГОМ, НЕНАВИСТЬЮ и СТРАХОМ.
ТОЛПА — НЕ ЕДИНСТВО, А ЗАПРЕДЕЛЬНАЯ СЛИТНОСТЬ,
ЧТО, КАК ВСЕ ЗАПРЕДЕЛЬНОЕ, СТАНОВИТСЯ УЖАСОМ.
Не долго она излучала СВЕТ.
С годами ушла в себя, спрятав в своей глубине
какое-то знание о людях…
О Леонардо да Винчи, Ваши постижения
безграничны в Пространстве,
бесконечны во Времени.
И это — обещанный окончанием Второй Мировой войны
Земной рай? Ответьте, взрослые, вас спрашивают дети…
<— Т. IV. 6. «ЗЕРКАЛО»: ТАЙНЫ, ПРОРЫВАЮЩИЕСЯ ИЗ ЧЕРНЫХ ГЛУБИН ТИПОГРАФИИ
Т. IV. 8. «ЗЕРКАЛО»: СЕМЬЯ В КОЛЬЦЕ ВОЙНЫ, ВЫЯВЛЯЮЩЕЙ СУЩНОСТЬ ВСЕГО И ВСЯ —>