Кафедральный собор Святого Павла. Арх. сэр Кристофер Рен. 1675-1710. Башни-звонницы крупным планом
Хорошо видна «барочность» звонниц: круглый план, сопряженный с диагональным крестом; угловые выступы под крепованными фронтонами; ярусность и тюльпановидное завершие; фигурные вазы, установленные на уступах ярусов; контрфорсы криволинейных очертаний.
Это же — эклектика: смешение разнородного! Исследователи творчества Рена утверждают, что в нарушении стилевого единства проявилась»склонность мастера к барочной свободе». Меня такое оправдание не убеждает, потому что между свободой и вседозволенностью нет четких границ, но… Дальнейшее все покажет.
На снимке справа видна тоже очень барочная волюта аттикового этажа ворот Рена.
Переломным моментом в жизни Рена оказалось пребывание его во Франции в 1665-1666 годах, то есть до Большого пожара. Во Франции Рен встречался с Жюлем Ардуэном-Мансаром — строителем Версальского дворца — и с Лоренцо Бернини — автором колоннады перед собором Св. Петра в Риме. Он видел Версаль с его Вселенскими осями, прочерченными Андре Ленотром, он видел Париж, уже прорезанный осью Ленотра, за красоту названную «Елисейскими полями». В одном из писем Кристофер Рен назвал Париж «школой архитектуры, сегодня, может быть наилучшей в Европе». Несомненно, парижские впечатления не могли не сказаться на архитектурном творчестве Рена, определив градостроительный подход.
Сохранившийся генеральный план Рена принадлежит «школе Ленотра». Те же прямые улицы, поэтизирующие дальние перспективы, лучеообразно сходящиеся к парадным репрезентативным площадям и общественным зданиям, отмечая кульминационные точки в планировочной вязи города. В плане Лондон трактуется как единая пространственная композиция с собором св. Павла во главе.
Принятый после пожара закон установил, что в дальнейшем строительство должно вестись лишь из камня и кирпича «… не только для приятности вида, но также и для большей безопасности от возможных в будущем пожаров». Закон установил стандартную высоту домов: два этажа — для переулков, три — для второстепенных и четыре — для главных улиц. Вообразите: четырехэтажный дом — 12 метров высотой, высота собора равна 111 метрам. Собор в 10 раз выше и много больше окружающей его застройки. Он — первый небоскреб Лондона и не последний!
Градостроительные идеи Рена не спасли Лондон от хаотической застройки, потому что погоревшие владельцы земельных участков, начали тут же их застраивать в том предпринимательском раже, что свидетельствует о силе духа славных лондонцев.
Рен боролся, судя по мыслям, изложенным в его поздних заметках… «Архитектура имеет свое политическое назначение; общественные здания являются украшением страны; она утверждает нацию, привлекает народ и торговлю; заставляет народ любить родную страну, каковая страсть — источник всех великих деяний в государстве».
Вряд ли кто-то видел конфликтность ситуации, когда Великий собор — слава нации — плыл над двух, редко четырехэтажными домишками и домами, роившимися у его подножия. Когда высота зданий стала возрастать, говорить о борьбе с хаосом стало поздно. Хаос первоначален: если его впустить в город, а значит, и в души горожан, его сила и власть будут непреодолимы.
Так Лондон пал, продолжая строиться по средневековой планировочной схеме, воспринимаемой как данность.
Кристофер Рен активно участвовал в деятельности Комиссии по восстановлению Лондона, главным образом изыскивавшей средства для восстановления важнейших зданий города путем введения специальных налогов. Но… Комиссия — явление умозрительное. Реальность существует в другой плоскости.
Улица Ладгейт-хилл, подходя к собору, разделилась на два рукава, чтобы обойти гиганта. Образовавшуюся перед ступенями главного входа небольшую площадку замостили каменными плитами и обнесли полукружием низких гранитных столбиков. До 1873 года здесь была высокая ограда работы Жана Тижу. Она еще больше закрывала и без того недостаточный вид на здание.
Почти в центре площадки, перед главным входом в собор, через два года после завершения его строительства был поставлен памятник правившей тогда в Англии королеве Анне (в настоящее время памятник представляет собой реплику 1886 года). Стало очевидно: площадка настолько мала, что оценить, какое место в общей композиции занимает памятник королеве, оформляющий замкнутое пространство перед собором, можно разве лишь посмотрев с верхних этажей соседних домов.
Переходим к другой проблеме — градостроительной…
Бурное промышленное развитие в XVI веке вызвало настолько обширное строительство, что размах его казался угрожающим: население города достигло 123 тысяч человек, числа по тем временам невиданного. В 1580 году был издан первый закон, регулирующий застройку города, а законом 1592 года строительство в Лондоне было запрещено.
К середине XVI века население города достигло 400 тысяч человек, и Лондон по численности населения догнал Париж, в то время крупнейший город мира. Но большая часть построек Лондона оставалась деревянной. Дома в четыре-пять этажей с крутыми кровлями образовали сплошную застройку узких улиц. Скученность и грязь в кварталах бедняков создавали условия для эпидемий чумы, уносивших десятки тысяч жизней.
Коренному изменению облика Лондона послужил Великий пожар 1666 года. Огонь, бушевавший трое суток, уничтожил 13 200 домов и 87 церквей. В огне рушились не только деревянные постройки но и монументальные каменные здания. Около 200 тысяч человек остались без крова. Погиб и готический собор св. Павла. Город и собор нужно было строить заново.
Незамедлительно была сформирована Комиссия по восстановлению Сити. Рену удалось всего через девять дней после начала пожара составить проект новой планировки города. Возник «ленотровский» генплан, и есть тому видимые причины…
Убедитесь еще раз в сходстве решений заверший звонниц собора и главного купола. Там и здесь — та же «барочность» в рисовке деталей и креповке антаблементов над четырьмя портиками диагонального креста.
У любого явления две стороны. И в данном случае так: «в тесноте, да не в обиде» (не знаю есть у лондонцев подобная пословица, а должна быть). Пример тому: площадь Патерностер, что образовалась у подножия собора. Она задавлена со всех сторон новыми современными зданиями. В то же время, пожалуй, именно она — самая уютная площадь в Лондоне.
В центре площади — обелиск на развитом подиуме, возносящий ввысь золотую вазу, из которой вырывается пламя. Обелиск посвящен трагичному событию: Великому пожару 1666 года. Непонятно? Золотое пламя- горячий жар сердец, что не отдадут огню свой город.
Бывший церковный двор сейчас является парком. На этом месте еще видны останки средневекового монастыря, а на приблизительное место бывшего расположения креста св. Павла указывает кафедра, с которой в присутствии кардинала Уолси был объявлен приговор Мартину Лютеру, вынесенный папой Римским. Недалеко отсюда были повешены участники Порохового заговора, намеревавшиеся взорвать здания парламента.
Вот такая — совсем тихая — площадь.
Стоя на лондонской площади перед собором Св. Павла среди толпы туристов, не всякий догадается, что Лондонская фондовая биржа — средоточие финансовых операций мира — находится где-то поблизости. Никаких серьезных мужчин в деловых костюмах, обсуждающих фондовые новости. Лишь изредка они появляются как будто из воздуха на соседней площади Патерностер, где под красной аркадой скрыта дверь в здание биржи.
В самом тихом месте Лондона — площади Патерностер — стоит скульптура Елизаветы Фринк, изображающая пастуха и овец, как воспоминание о том исходном прошлом, что было, но не ушло. Скульптура выполнена в 1975 году.
Англичане так любят в себе себя,
что не чураются того, кем были их пращуры?
В центре площади — обелиск на развитом подиуме, возносящий ввысь золотую вазу, из которой вырывается пламя. Обелиск посвящен трагичному событию: Великому пожару 1666 года. Непонятна идея? Пытаемся постичь образ: золотое пламя — горячий жар сердец, что не отдадут огню свой город.
С чего начался мой рассказ, тем он и закончился: замкнулся круг бытия. Нет, пожалуй, есть еще кое-что, не будем уходить не отдав ему должное…
Каждый петербуржец почувствует сходство ворот Рена с Петровскими воротами Доменико Трезини. В деталях различие — в принципе сходство. Архитекторы были как-то свазаны друг с другом? Да, связаны: общим временем: и в Лондоне, и в европеизирующемся Петербурге на дворе стояло начало XVIII века. Рен звал Британию вперед, Трезини — Россию. В обоих воротах самое главное сходство — жизнеутверждающая сила.
Кафедральный собор св. Павла прошел через сытые и голодные времена, был трижды сожжен до основания, но каждый раз, словно птица Феникс, возрождался из пепла как символ несокрушимости и надежды.
Над южным входом в трансепт, в тимпане фронтона установлен резной Феникс с надписью «Resurgam», что означает «Снова восстану». Обломок могильной плиты с этой надписью был найден рабочими при закладке фундамента современного здания собора. Архитектор сэр Кристофер Рен решил развить ее содержание, превратив в кульминационный центр в рассказе о Высоком духовном содержании собора. «Снова восстану». Снова…
А́нна (1665 — 1714), королева Англии и Шотландии с 1702 года, с 1707 — первый монарх юридически объединённой Великобритании.
Времена правления Анны отмечены бесконечными интригами. При всем при том это — период значительного расцвета культуры и науки и становления британского Просвещения. В её время творили Даниэль Дефо, Александр Поп и Джонатан Свифт, работал Исаак Ньютон и… Кристофер Рен заканчивал свой собор.
Не могу не упомянуть еще об одном обстоятельстве… С именем королевы связан первый закон об авторском праве — Статут королевы Анны. Полное название Статута королевы Анны: «Акт о поощрении учёности путём наделения авторов и покупателей правами на копирование печатных книг на нижеуказанный период времени».
До вступления в действие Статута Анны, автор мог продать своё произведение (рукопись) и после этого терял на неё какие-либо права, издатель получал бессрочные права на приобретённый текст (карты, чертежи).
Статут королевы Анны устанавливал четырнадцатилетний срок действия копирайта для всех публикаций. Его можно было возобновить один раз при жизни автора. Лишь по окончании данного срока копирайт «истекал», и произведение переходило в разряд общедоступных, которые могли публиковать все.
Статут оказал существенное влияние на законодательство в области авторских прав в Великобритании и США. В России по сю пору эта область — самая неопределенная.
В нынешнее время то, что прошлое допустило, стало общепринятым отношением к архитектуре. Лондон — не ансамблевый город, как Петербург. Лондон в архитектурно-планировочном смысле — город хаотический.
Посмотрите направо — там фахверковый домик, напоминающий о Лондоне после Большого пожара. То — «Шекспировский театр «Глобус» в блистательной современной реконструкции, открытый в 1997 году. Где-то в этом месте жил архитектор Кристофер Рен…
Интересно, чем любуются туристы в Лондоне: куполом собора св. Павла или мостом Миллениум, подаренным столичному граду британцем Норманом Фостером, что всей своей художественной сутью именно к Третьему тысячелетию принадлежит? Собор — как дивное видение из прошлого. Мост всей своей дерзостью Будущему принадлежит. Ими нельзя любоваться одновременно. Или можно?
Хаос перворожденный — та сила,
благодаря которой все дальнейшее возникло.
Хаос может быть явлением, все и вся уничтожающим.
Хаос может быть явлением жизнеутверждающим.
Разработай мысль на своей судьбе, о Великий Лондон —
кипящий котел всех возможных страстей,
в которых мир черпает свою силу…
Деловое Сити на город наступает: от небоскребов не спрятаться — они безразличны к земле… Как лондонцы хаотичность своего города воспринимают… Уверены, что Лондон — явление высшей гармонии — небесной? Шутят…
«Лондон — чудесное место, если вы можете уехать из него» (Артур Бальфур). «Если вы устали от Лондона — вы устали от жизни» (Сэмюэл Джонсон). Я думаю, в приведенных шутках есть много правды…
Хаос неисчерпаемый источник Жизни —
всего доброго и злого в ней.
Хотела бы я, чтобы зрители альбома высказались по поводу этой не петербургской — типично Лондонской — панорамы…
Повторяю, несмотря на то, что во всем согласна с написанным архитектором Константином Бучельниковым…
Истоки нынешнего архитектурно-планировочного состояния Лондона — в его прошлом. Особенно эта цепкая связь проявилась в послепожарной ситуации 1666 года. То, что стал собой представлять собор Св. Павла, сочтя многое в себе одном, то, как распорядились с землей горожане, вернув себе свое, в нынешнее время стало нормой или общепринятым отношением к архитектуре.
Лондон — не ансамблевый город, как Петербург.
Лондон в архитектурно-планировочном смысле —
город хаотический. Средневековье в нем закреплено…
Это плохо? Это хорошо?
Ни на один вопрос однозначного ответа нет.