Чтобы попасть в Берлин эпохи Барокко, лучше всего воспользоваться другой точкой отсчета: замком Шарлоттенбург в его пригороде, ставшем ныне одним из районов столицы. Дворец был построен по распоряжению супруги Фридриха I, королевы Софии Шарлотты. Первоначально дворец был летней резиденцией, но постепенно в дворцово-парковый комплекс. Главный вход в замок имеет 48-метровый купол, увенчанный позолоченной статуей Фортуны. Замок Шарлоттенбург, бывший дворец, а ныне музей, часто называют немецким Версалем.
София Шарлотта в возрасте 36 лет умерла от воспаления гортани. Уже находясь на смертном одре, она написала мужу весьма оригинальное письмо: «Теперь я смогу удовлетворить свое любопытство относительно тех вещей, которые никогда не мог объяснить мне Лейбниц, и узнаю все о Вечности. А своего мужа, короля, я ставлю перед необходимостью организовать мои похороны, что позволит ему лишний раз продемонстрировать свое великолепие». Ну, и нравы при дворе…
Все так, но непосредственно нас интересует не дворец, а конный памятник курфюрсту Фридриху Вильгельму, установленный ныне – в парадном дворе Шарлоттенбургского дворца. Его автор — Андреас Шлютер…
Одетый в античный костюм, в пышном парике, правитель Пруссии торжественно восседает на медленно шествующем коне. Постамент памятника украшен большими декоративными волютами и четырьмя фигурами закованных в цепи рабов, символизирующими победы Прусского духа.Есть очень интересные совпадения во времени. В 1716 году в Россию был Петром приглашен Карло Бартоломео Растрелли — придворный скульптор короля Франции Людовика XIV. По дороге в Петербург семья Растрелли (отец вез в Россию и 16-летнего сына — Франческо Бартоломео) задержалась на месяц в Берлине. Отец и сын не могли не видеть работ «Северного Микеланджело».Судя по дальнейшему, Растрелли-отец был потрясен конной статуей «Великого курфюрста», даже начал проектировать памятник Петру I в виде столь же многочастной, многоуровневой композиции. Памятник собирались установить на площади перед Зимним дворцом — не успели. Конная статуя долго ждала своего часа и, наконец-то, встала в 1800 году на площади Коннетабля перед Михайловским замком.
Растрелли-сын, есть все основания так думать, был не меньше потрясен Шлютеровыми интерьерами Королевского дворца — самыми красивыми, по признанию ценителей, во всем Северном барокко. Королевский дворец был разрушен в последнюю мировую войну. Сведения об интерьерах сохранились:обилие зеркальных стен, огромных оконных проемов, впускающих свет в зал, в котором оживала позолоченная скульптура.
Очень, похоже, эта миражная красота была тем призраком,
который преследовал Франческо Бартоломео Растрелли.
И он его победил — этот призрак в своих шедеврах воплотил.
Ау, Франческо Бартоломео Растрелли, ау, Андреас Шлютер — два гения невидимыми нитями архитектурных мистификаций друг с другом во времени связанные…
Андреас Шлютер — немецкий ваятель и зодчий, наиболее яркий и востребованный представитель раннего барокко в Германии. Директор Берлинской академии художеств в 1702-1704 годах.
Сын гамбургского скульптора, переселившегося в Данциг (ныне Гданьск, Польша). В этом городе провел свою юность, учился там скульптуре у Д. Заповиуса и довершил свое художественное образование путешествием в Голландию, во время которого стал приверженцем нидерландского стиля барокко.
В 1681–1693 работал придворным архитектором Яна III Cобеского в Варшаве и под Львовом, затем по приглашению курфюрста Фридриха III прибыл в Берлин (1684).
В 1695–1696 посетил Италию и, возможно, Францию. Испытал значительное влияние Джанлоренцо Бернини.
В 1706 году, из-за интриг своего соперника Эозандера фон Гёте, Шлютер был отстранен от постройки Большого королевского дворца в Берлине, но не лишился должности придворного скульптора.
1 мая 1713 года Андреас Шлютер подписал договор с Яковом Брюсом и переехал в Россию строить Санкт-Петербург в чине «директора строительства». Поселился в Летнем дворце. Архитектору положили жалованье в пять тысяч рублей в год.
В 1714 году благодаря ему Летний дворец обрел свой окончательный, теперешний вид.
Умер 4 июля 1714 года. Могила Шлютера на Сампсониевском кладбище не сохранилась.
Грустной повесть о жизни «Северного Микеланджело» получилась. По-моему, он сам мало заботился о себе и славе имени своего. Он работал…
Ах, какого человека подарила История Петербургу,
правда — увы, лишь на мгновение!
Андреас Шлютер был в плену Идеи, занимавшей умы многих мыслителей эпохи Барокко. Его мучил вопрос: может ли человеческий разум что-то вечное создать, равное Божественному творению. Сможет, значит, не зайдет Мир в тупик, из которого нет иного выхода, кроме гибельного. Не сможет… И отдается последний год жизни изобретению «перпетуум мобиле»: механического — с подмастерьем, гидравлического — с царем Петром.
Автором хотя бы Идеи, давшей грандиозный Петергофский ансамбль, Шлютера так и не назовут россияне. Мне точно известна причина… Тратя время и здоровье на изобретение Вечного двигателя, Шлютер упустил, что на всех бумагах нужно ставить свою подпись, печатью подтвержденную, ибо очевидное — не то, что каждому видно.
Ах, Андреас Шлютер, о чем Вы только думали,
а еще «Северный Микеланджело»!
В 1698 году Шлютеру поручили завершить начатую Нерингом постройку и произвести отделку здания берлинского арсенала.
Нарядный фасад украшает множество аллегорических фигур. На главном портале — изображение прусского короля Фридриха I (позолоченный медальон), по приказу которого был построен Цейхгауз. Две богини Победы несут его герб. Надпись, смысл которой должен подчеркнуть разумность применения оружия только для справедливых целей, в частности гласит: «…На страх врагам, во имя охраны своего народа и союзников — Фридрих I». Четыре женские фигуры главного входа символизируют пиротехнику, арифметику, геометрию и механику.
Смотрите, на аттике — типичная для Барокко композиция. В центре на фоне военных стягов восседает на барабане богиня Афина с непременным ликом Медузы, здесь — на латах. Справа и слева от нее — фигуры плененных воинов. Целое уравновешено, но внутри этого равновесия движется все и вся в полном смятении чувств. Сцена необычайно драматична, как будто выхвачен фрагмент из боевых действий, ведущихся не то на Небесах, не то на Земле!
И вдруг…
Трудно поверить, но это — тот же Цейхгауз, что воспевает торжество Прусского духа, неотделимого от военного абсолютизма. Картуши в надоконных украшениях прорастают ликами воинов, искаженными беспредельным страданием.
Что за стоны человеческих душ раздаются в столице Прусской империи, столь уверенно насаждающей свой Порядок в Европе, согласно которому солдат- не человек, а «пушечное мясо»?!
Солдат — человек, маски утверждают, и он страдает, а страдание его источает У-у-ужас перед Вседозволенностью монарха. Ах, Андреас Шлютер, Вы — такой чужой нам, судя по рисовке фасада, и такой близкий по оголенности страдания.
Во внутреннем дворе Цейхгауза, ставшего ныне музеем Национального искусства, есть совсем неожиданная маска. Это же — она, дорогая, со своими змеями в волосах, что образуют красочно-ужасное обрамление женского лика. Что делает здесь Медуза? Ведь некого убивать и так все на поле брани погибли и вновь рождающиеся непрестанно погибают?
Она не поднимет век. Она погружена в свои внутренние видения, в которых возникают картины пострашнее тех, что когда-то давным-давно дали жизнь самому знаменитому древнегреческому мифу. В видениях этих льются реки крови и человеческие тела плавают в них кровавым мясом. А-а-а…
Шлютерова Медуза — плакальщица, сострадающая человечеству, зашедшему в тупик из-за Вседозволенности,
разрешающей одному творить судьбы народов целого Мира.
Нарушена Гармония, требующая Согласованности,
Соподчиненности, Соразмеренности всего и вся.
Есть лишь Центр — сведенный в Точку, Единицу,
так и названную Монархом. Все остальное — Ничто,
ибо жизнь каждого другого — верноподданного — цены не имеет.
Вокруг Центра образуется Пустота, что была в Первоначале.
Мир начал движение к своему Концу…
К своему Концу Мир начал движение…
В “Мемуарах Питера Генри Брюса, офицера на службе Пруссии, России и Великобритании…», есть запись, названная им «ПЕРПЕТУУМ МОБИЛЕ ГОСПОДИНА ШЛЮТЕРА». Сведения, Брюсом сообщаемые, таковы…
«Император пригласил на свою службу некоего господина Шлютера, знаменитого архитектора, с несколькими добрыми мастерами; его поселили в Летнем дворце, чтобы был близ царя. Тогда этот господин получал множество заказов на постройку дворцов, домов, академий, мануфактур, печатных дворов и т. д., а так как для вычерчивания планов у него было лишь несколько человек, я предложил ему свою помощь в этом деле с условием, что он обучит меня правилам архитектуры.
У господина Шлютера было слабое, болезненное сложение, и при стольких трудах и постоянных заботах он заболел и умер, прожив в Петербурге только год. Он много времени потратил на попытки изобрести вечный двигатель, чрезмерные занятия которым весьма подорвали его здоровье; однако он успел все же подготовить двигатель к запуску. Работая над двигателем, господин Шлютер всегда запирался, и никто не смел к нему войти, кроме царя, который часто с ним закрывался. После кончины господина Шлютера двигателем занимался его подмастерье, но он тоже вскоре заболел и умер, и машину заперли. Я так никогда и не узнал, пытался ли кто-нибудь достроить ее».
Выделяю: «господин Шлютер всегда запирался, и никто не смел к нему войти, кроме царя, который часто с ним закрывался». Зачем?! Почему?! Есть все основания предположить: они что-то важное изобретали. Причем, не «вечный двигатель». Сейчас объясню, чем вызвано такое утверждение…
С дворца «Монплезир», название которого по-французски означает «мое удовольствие», началось строительство дворцово-паркового ансамбля Петергофа. Дворец «Монплезир» был любимым детищем Петра I. Император лично выбрал место для застройки и набросал план здания. Центральный корпус одноэтажного «Монплезира» был выполнен в голландской манере, с чем связано другое название дворца — «Голландский домик».
На трех основаниях зиждется мое утверждение об авторстве Шлютера. Набросать план и выполнить проект — разные вещи. На первое способен царь, для второго нужен профессиональный архитектор. Иоганн Браунштейн — ученик Шлютера, которому, судя по другим постройкам, на самостоятельную работу выходить было рано. Андреас Шлютер, по архитектурным пристрастиям своим, был приверженцем голландского стиля. Кому, как не ему, было проектировать «Голландский домик»?
Однако главное, из-за чего я повела подобный разговор, заключается в другом «объекте…
Другой объект — дворцово-парковый ансамбль Петергофский. Отечественные историки архитектуры утверждают, что за год работы, неожиданно прерванной смертью, Шлютер ничего в память о пребывании своем в России не оставил. Иностранные исследователи, говорят, что он — автор планиметрии и системы водоснабжения в Петергофском ансамбле. При этом, они прибавляют слово — предположительно.
Наши историки даже предположения не допускают. «Царь Петр чертил» — мастера его идею осуществили. Так оно, несомненно, и было. Только вот что интересно: есть оси — глубинные и поперечные, в пересечении которых стояли в самом начале «Верхние палаты» Петра, выполненные, опять же, Браунштейном и очень сильно правленные Александром Леблоном. Подобная аранжировка осей не возникает сама по себе: их прокладывает воображение недюжинное, свойственное лишь гениям — одержимым творческим духом.
К тому же, зачем иначе царь Петр «закрывался» со Шлютером в Летнем дворце в течение всего 1714 года? Только потому, что изобретали они два «Вечных двигателя». Механический где-то завалялся, гидравлический работает по сю пору во славу Петровой России.
Для снабжения фонтанов Петергофа построен специальный водовод общей длиной 40 км. На его трассе расположено 18 прудов-хранилищ, имеющих более 1,3 миллиона кубических метра воды и занимающих площадь почти 100 га. Водовод создан в 1720—1721 годах по проекту инженера-гидравлика Василия Туволкова. 9 августа 1721 года заработали водомёты. К 1723 году формирование дворцово-паркового ансамбля было в основном завершено.
Я — о своем: восстановлении справедливости по отношению к архитектору… Андреас Шлютер считался великим мастером по всяким водным затеям. Он реконструировал Водовзводную башню при Королевском дворце в Берлине. Старые фундаменты нагрузки не выдержали и… Вместе с Башней дала трещины и карьера «Северного Микеланджело». Неудача не могла не стать болью неизбывной, заставляющей убеждать и убеждать судьбу в своей способности решить любую гидравлическую задачу.
И вот — смотрите: возникло нечто невероятное…
Возникла «Красота, которую, чтобы оценить, видеть надо», — писал Леблон — следующий генерал-архитектор Санкт-Петербурга. О своей работе так не говорят? Правильно: Леблон прибыл в Петербург в 1716 году, когда здесь — в Петергофе — уже было на что посмотреть…
Текут воды с Ропшинских высот по самотечным каналам, собираются в прудах-накопителях, создают напор, на силе которого можно взмыть в Небо, потом распасться на множество капель-мгновений и уйти в Землю, чтобы… снова и снова течь, взмывать и распадаться.
Это Вечное движение — рассказ о Высокой и Светлой сущности
устремлений, что дали Преображенную Россию.
Это Вечное движение — воплощение мечты о Бессмертии
человеческого духа и всех его деяний.
Это Вечное движение — опасная игра, потому что…
«Петровские водометы» — что «Петровские огненные колеса»,
которые любил царь вращать в Небе. То и другое —
выражение надежды, желания, попытки остановить Время,
все и вся определив согласно собственному разумению.
Сколько «против», столько же «за». Что посередине?
Повторяю: небывалая «Красота, которую видеть надо».
Вы соскучились по Медузе горгоне? Персей всегда на страже интересов любого человеческого сообщества. И здесь он похваляется своим умением отрубить голову спящей женщине в интересном положении.
Скульптура каскада поздняя — относщаяся к эпохе Просвещения, выражавшей свои идеи в стиле Классицизма.
Зла не должно быть. И не будет — без судебного разбирательства.