Суждение первое все начинает с «нуля»,
не принимая во внимание наличие «корней»…
«В течение почти 17 столетий, прошедших со времени казни Св. Георгия при римском императоре Диоклетиане за исповедание веры во Христа Распятого, историческая память о нем ничуть не поблекла; все так же продолжают возводиться храмы в его честь и пишутся его иконы; все также почитается он среди самых различных народов… Как и подобает святому, великомученик Георгий и после кончины помогает страдающим и ищущим правду… И всегда и везде образ Георгия оставался, прежде всего, образом непобедимого воина Христова: и в страдальческом подвиге – в битве духовной, и в подвиге бранном – на полях сражений – он поистине великомученик, а потому и победоносец».
Тезис, выдвинутый Энциклопедией мифологии,
и не только он, отсылает к «корням»…
«Существует мнение о восточном происхождении мифа о Персее, но анализ имен действующих лиц заставляет предполагать микенское происхождение легенды. Черты мифа о Персее вошли в христианскую легенду о Георгии Победоносце».
Дополняю: именно глубинностью корневой системы образа
объясняется почитание Георгия Победоносца
или признание его рыцарственно-возвышенной мощи…
На этом рассмотрение двух суждений можно было-бы и закончить, но нет — я собираю альбом, показывающий превращение героя древнего мифа (относящегося ко времени борьбы эллинских богов с титанами) в «одного из наиболее привлекательных образов новозаветной святости», то есть в Георгия Победоносца.
Кажется, коллекция будет большой, поэтому приглашаю ее посмотреть тех, кто, подобно мне, любит мерно и медленно перелистывать страницы художественных альбомов…
Одно из самых ранних изображений мифа о Персее
в истории культуры Древней Греции
Историю Европейской культуры очень многие начинают с Эллады. Значит, в истории этой миф о Персее (и Медузе горгоне тоже) существовал всегда. Не могу не развить мысль: судя по содержанию мифа, его истоки — те времена, когда эллины, двигаясь откуда-то, вышли на Средиземное море, и начали их Боги — Олимпийцы — вести борьбу с местными Богами или божествами — титанами. Способ борьбы вечен: оговорить, в наказание за оговоренное умертвить, а осуществившего их намерения назвать Героем.
Таким был расклад действующих лиц и в этом мифе… Главная роль принадлежала богине Афине, называемой наиболее прозорливыми мифотворцами «горгоноубийцей» или «горгофоной». Жертва ее страстей — Медуза горгона, возмутившая мир своей красотой. Персей — слепой исполнитель воли богини Афины, видевший лишь отражение Медузы на щите. Морское чудовище — «прекрасноланитная Кето» — мать Медузы — внешнее оправдание подвига Героя. Царевна Андромеда — заслуженная им награда. Кстати, родившуюся у них дочь мифотворцы назвали «Горгофоной». Тем самым акт убийства Медузы был закреплен в роду Персея.
В изображении на вазе нет только главного действующего лица — богини Афины. Отрубленная голова Медузы горгоны спрятана в сумке, судя по рисункам на ней. Парис с зеркалами, в которых отражается Ужасное и Прекрасное, в шапке-невидимке и крылатых сапогах готов к действию — полному уничтожению Зла — чудовищной Кето — с помощью смертельного взгляда ее дочери — Медузы. Бывает, и так — не задумываясь о смыслах содеянного — рождаются Герои…
до извержения Визувия в 79 году н. э., приведшего к гибели
Помпей и окрестных городов. Весьма достоверное изображение
мифа о Персее в истории Древнего Рима
Сложившись на заре эллинской культуры,
миф о Персее начал жить достаточно свободно…
Так, все Герои, боровшиеся со Змеями, включая змееволосую Медузу, назывались «Гиперборейскими«. И Аполлон, победивший Тифона. И Геракл, занявшийся удушением змей уже в младенчестве. И Персей… Не будем выходить за границы эллинской мифологии.
В то же время известно, что гиперборейские жрецы научили эллинов всему: и строительству храмов, и сложению гимнов… Что это эллины боролись за приоритет в том мире, что начал складываться после того, когда арии разошлись по земле, покинув замерзшую Гиперборею?
Возможно. Для выявления истоков мифа
сведений достаточно — движемся дальше…
Не обольщайтесь, в Вечности порядка нет:
с полным безразличием она все в себя вмещает.
Это Время старается установить последовательность,
двигаясь от Старого к Новому и Новому.
В Вечности царит сутолока — невидимая, неслышимая…
Так уже в VIII веке начала складываться в Византии иконография Святого Георгия в облике юного воина. Случилось это в послеиконоборческий период. На Никейском Вселенском соборе иконопочитание было восстановлено. «Честные» иконы были приняты, но… Анафема объявлялась всем, «обзывающим священные иконы идолами, говорящим, что христиане прибегают к иконам, как к богам». По вопросу о мощах было постановлено, что если в возобновленных храмах не положены святые мощи, то следует это восполнить. Обращение монастырей в обыкновенные жилища подвергалось великому осуждению. Большое внимание было обращено собором на поднятие нравственности духовенства: осуждалось приобретение церковных должностей за деньги (симония); запрещались двойные, то есть смешанные, монастыри и так далее…
Византийская идеология придавала большое значение
святому воинству. В пантеоне этом одно из главных мест
занял Святой Георгий, представлявший собой
идеальное воплощение воинской доблести и мужества.
В XI веке изображение Святого Георгия дополняется введением сцен и сюжетов его легендарной жизни, формируя тип и композицию житийных икон.
Христианская житийная литература говорит о Георгии как о современнике римского императора Диоклетиана (284-305), уроженце восточной Малой Азии (Каппадокии) или сопредельных ливанско-палестинских земель, принадлежавшем к местной знати и дослужившемся до высокого военного чина. Во время гонения на христиан его пытались принудить истязаниями к отречению от веры и в конце концов отрубили ему голову. Это ставит Георгия в один ряд с другими христианскими мучениками из военного сословия (Дмитрий Солунский, Фёдор Стратилат, Маврикий и др.), которые после превращения христианства в государственную религию стали рассматриваться как небесные покровители «христолюбивого воинства» и восприниматься как идеальные воины, хотя их подвиг связан с мужеством не на поле брани, а с истязаниями.
Мучения, претерпеваемые Св. Георгием за веру, ужасны… Они соответствует полному набору изощренных византийских и средневековых пыток. Здесь и бичевание, и колесование, и дыба, усиленная прокатываемыми по телу тяжестями, и сажание на кол… Георгия мучают в бронзовом быке, его волокут по земле лошади, в конце концов, палачи обезглавливают его мечом. Но…
Мученик встает, забирает свою голову и уходит…
Куда? Из мира событийного — чувственного —
в Мир бытийный — духовный, что различны
и неотрывны друг от друга («соединены дверью»)
согласно средневековым воззрениям…
Во второй своей жизни — чисто духовной — Георгий, претерпевший столько мучений, становится Святым и совершает чудеса. Например, он отвращает от человека и домашних животных змей, что связано с его ролью змееборца (драконоборца)… Повествуется, что возле некоего языческого города (иногда в Ливане, иногда в Ливии или в др. местах) было болото, в котором поселился змей-людоед. Как всегда в таких случаях, ему выдавали на съедение юношей и девиц, пока черед или жребий не дошел до дочери правителя города (мотив Андромеды). Когда она в слезах ожидает гибели, Георгий, проезжающий мимо и направляющийся к воде, чтобы напоить коня, узнаёт, что происходит, и ждёт змея. Самый поединок переосмыслен: по молитве Георгия обессилевший и укрощенный змей (дракон) сам падает к ногам святого, и девица ведет его в город на поводке, «как послушнейшего пса» (выражение из «Золотой легенды» итал. агиографа Иакова Ворагинского, 13 в.). Увидев это зрелище, все горожане во главе с правителем готовы выслушать проповедь Георгия и принять крещение. Георгий сражает змея мечом и возвращает дочь отцу. Все…
которая велением Господним приставляется к его телу. Греческая икона
Свято́й Гео́ргий-Победоно́сец (Каппадоки́йский) (греч. Άγιος Γεώργιος) — христианский святой, великомученик, наиболее почитаемый святой этого имени. Пострадал во время правления императора Диоклетиана, после восьмидневных тяжких мучений в 303 (304) году был обезглавлен.
Происхождение: Успенский собор Московского Кремля.
Св. Георгий. Икона, ГТГ. Изображение в полный рост, с копьем в правой руке, приподнятой к груди. Левой рукой придерживает рукоть меча в ножнах, за левым плечом круглый щит. Одет в длинный красный плащ, обернутый вокруг пояса и закрепленный у запястья левой руки (редко встречающаяся деталь в изображениях свв. воинов). На груди синяя перевязь. Позем отсутствует. Новгород, 30-40-е гг. 12 в.
Отношение Церкви к военной службе определяется христианским пониманием войны и мира: война есть зло, причина которого, «как и зла в человеке вообще, — греховное злоупотребление богоданной свободой». Признавая войну злом, «Церковь все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хоть и нежелательным, но вынужденным средством». Однако и в этом случае актуальны слова апостола Павла: «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром».
Вина за человеческие страдания, причиняемые войной, ложится прежде всего на тех, кто ее развязал или не смог предотвратить: на правителей, политиков, дипломатов, но не на воинов, выполняющих свой долг по приказу государственной власти. Слова Христа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих», — Церковь относит и к воинам, павшим в сражениях. Погибающие на войне в защиту отечества совершают подвиг жертвенной любви. Воинская служба имеет черты, соответствующие строю церковной жизни, подчиненному идее служения: подчеркнутая иерархичность, послушание старшим как высокая доблесть и неукоснительное соблюдение закона. Характерно, что и на церковном, и на военном языках высшее проявление жертвенного служения, в одном случае — Богу, в другом — отечеству, именуется одинаково: подвигом. Христианское отношение к войне предполагает допустимость, а в известных случаях и нравственную необходимость для христианина нести воинскую службу в силу служебного долга, по призыву на законных основаниях, либо когда совесть побуждает его к добровольному ее несению.
