Данте Алигьери «Божественная комедия»

Альбом посвящен теме смерти в Средневековом искусстве. Громко звучит, но альбом, действительно, затрагивает именно эту тему, ибо речь в нем идет о «Комедии», в которой МЕДУЗА — воплощение АБСОЛЮТНОГО ЗЛА: ЧЕРНОГО, ВО ТЬМЕ НЕВИДИМОГО, СЛИВШЕГОСЯ С ТЬМОЙ…

РАБОТА НАД АЛЬБОМОМ ЗАВЕРШЕНА 08.12.2010

Мозаика
Мозаика «Поэт Вергилий, пишущий Энеиду, на троне между двумя музами:
музой истории Клио и музой трагедии Мельпоменой». От I до III века н.э.
Мозаика найдена в Сусе в 1896 году

Вергилий написал «Буколики» за три года, «Георгики» — за семь,
а «Энеиду» — за одиннадцать лет. Если сравнить количество написанных строк и прошедших дней, то выходит, что в день он писал меньше, чем по одной строке.

На самом деле было не так. Каждый день Вергилий диктовал много строк текста, большие отрывки, но потом начинал их редактировать, исправлять, — и, бывало, сокращал до нуля. Понятно: он был очень требовательным к себе автором…
Когда сам Цезарь, к тому времени почти обожествлённый, попросил его почитать «Энеиду», Вергилий прочел ему только кусочек, сказав, что вещь в целом ещё не готова.

Публий Вергилий Марон (70 год до н. э. — 19 год до н. э.) — один из наиболее значительных древнеримских поэтов.
Создал новый тип эпической поэмы. Легенда гласит, что ветка тополя, по традиции посаженная в честь родившегося ребенка, быстро выросла и вскоре сравнялась с другими тополями.
Это обещало младенцу особую удачу и счастье.
Впоследствии «дерево Вергилия» почиталось как священное.

Поклонение, которым имя Вергилия было окружено при жизни, продолжалось и по смерти. Начиная с Августовского века сочинения его изучались в школах, комментировались учёными и служили для предсказаний судьбы, как оракулы Сибилл. Имя Вергилия окружалось таинственной легендой, превратившейся в Средние века в веру в него, как в волшебника-заступника.

Высшее проявление значения, приписываемого поэту Вергилию Средневековьем, — та роль, которую ему даёт Данте в «Комедии», выбрав его из представителей самой глубокой человеческой мудрости и сделав своим руководителем и проводником по кругам Ада.

Собор Санта Мария дель Фьоре
Флоренция. Собор Санта Мария дель Фьоре.
Арх. Филиппо Брунеллески. 1420-1436.
Сандро Боттичелли. Портрет Данте. 1495

Позвольте подарить наслаждение, верю — не только себе, цитируя Дантово описание, простите, «Ада», что должно привести нас к непосредственному объекту общих интересов, еще раз простите, — Медузе Горгоне

Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.

Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!

Так горек он, что смерть едва ль не слаще…

Пока к долине я свергался темной,
Какой-то муж явился предо мной,
От долгого безмолвья словно томный.
«Так ты Вергилий, ты родник бездонный,
Откуда песни миру потекли? —
Ответил я, склоняя лик смущенный. —

Яви мне путь, о коем ты поведал,
Дай врат Петровых мне увидеть свет
И тех, кто душу вечной муке предал».

Он двинулся, и я ему вослед.

«Божественная комедия» Данте потрясает еще и тем, что он дает не простое описание, а берет на себя — живого человека — все страдания, которые претерпевают люди в Мире ином.

Данте
Доменико ди Микелино. «Данте, держащий в руках «Божественную комедию». Фреска в храме Санта-Мария дель Фьоре. Флоренция.

В Третьей песне приводится надпись на вратах Ада…

Я (АД) УВОЖУ К ОТВЕРЖЕННЫМ СЕЛЕНЬЯМ,
Я (АД) УВОЖУ СКВОЗЬ ВЕКОВЕЧНЫЙ СТОН,
Я (АД) УВОЖУ К ПОГИБШИМ ПОКОЛЕНЬЯМ.

БЫЛ ПРАВДОЮ МОЙ ЗОДЧИЙ ВДОХНОВЛЕН:
Я ВЫСШЕЙ СИЛОЙ, ПОЛНОТОЙ ВСЕЗНАНЬЯ
И ПЕРВОЮ ЛЮБОВЬЮ СОТВОРЕН.

ДРЕВНЕЙ МЕНЯ ЛИШЬ ВЕЧНЫЕ СОЗДАНЬЯ,
И С ВЕЧНОСТЬЮ ПРЕБУДУ НАРАВНЕ.
ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ.

Я, прочитав над входом, в вышине,
Такие знаки сумрачного цвета,
Сказал: «Учитель, смысл их страшен мне».

По христианской религии, Ад сотворен Триединым божеством: Отцом (высшей силой), Сыном (полнотой всезнанья) и Святым духом (первою любовью), чтобы служить местом казни для падшего Люцифера. Ад создан раньше всего преходящего. Древней его—лишь вечные созданья (небо, земля и ангелы).

Данте изображает Ад как подземную воронкообразную пропасть, которая, сужаясь, достигает центра земного шара. Склоны воронки опоясаны концентрическими уступами —
кругами Ада.

Данте Алигьери
«Данте Алигьери, увенчанный лавровым венком».
Портрет работы Луки Синьорелли. Ок. 1441-1523

Данте Алигьери родился 21 мая 1265 года во Флоренции. Семья Данте принадлежала к городскому дворянству.

Первое упоминание о Данте как общественном деятеле относится к 1296-1297 годам. После вооруженного переворота в политической системе Флоренции, произошедшего в 1302 году, поэт был изгнан и лишен гражданских прав, а затем и вообще приговорен к смертной казни. Тогда начались скитания Данте по Италии, во Флоренцию он больше не вернулся.

Вершиной творчества Данте является поэма «Комедия» (1307-1321), позднее названная «Божественной», что отразила взгляд поэта на бренную и короткую человеческую жизнь с точки зрения христианской морали. Поэма изображает странствие поэта по загробному миру и состоит из трёх частей: «Ад», «Чистилище» и «Рай».

В поэме затронуты проблемы богословия, истории, науки и особенно политики и морали. В ней католические догмы вступают в столкновение с отношением к людям и миру поэзии
с его культом античности. Данте волнует судьба Италии, раздираемой междоусобицами, падение авторитета и коррупция в церкви, то есть нравственная несостоятельность человеческого рода.

«Божественная Комедия» – поэтическая энциклопедия средних веков, в которой за образец Данте берет всё сущее, сотворённое триединым Богом, наложившим на всё отпечаток своей троичности. В стиле поэмы сочетаются просторечие и торжественная книжная лексика, живописность и драматизм.

Флоренция
Флоренция. Вид на купола собора Санта Мария дель Фьоре.
Строитель собора — ди Камбио. Кампанила поднята ввысь великим Джотто.
Купол собора — «Купол Флоренции» — возведен Филиппом Брунеллески,
не менее великим. 1420 — 1436

У Данте к Флоренции его времени свое отношение, и все потому что… В «Божественной комедии» Данте затронуты проблемы богословия, истории, науки и особенно политики и морали. В поэме его католические догмы вступают в столкновение с отношением к людям и миру поэзии с непременным для нее культом античности. Данте волнует судьба Италии, раздираемой междоусобицами, падение авторитета и коррупция в церкви, нравственная несостоятельность человеческого рода в целом и в частности — в его Флоренции…

Гордись, Фьоренца, долей величавой!
Ты над землей и морем бьешь крылом,
И самый Ад твоей наполнен славой!

В сказанном не озлобление звучит, направленное на город, приговоривший его к смертной казни. В сказанном отчаяние прорывается сквозь слезы.

Сандро Ботичелли
Сандро Ботичелли — иллюстрация к «Божественной комедии». 1490 год.
Ад. Песня восемнадцатая, в которой описываются «Злые щели» —
самое зловонное место в Преисподней, куда попадают за богохульство.

Сандро Ботичелли намеревался сделать несколько ёмких иллюстраций к «Божественной комедии» Данте. Законченной оказалась одна — та, что иллюстрирует Восемнадцатую песню…

Есть место в преисподней. Злые Щели,
Сплошь каменное, цвета чугуна,
Как кручи, что вокруг отяготели.

Посереди зияет глубина
Широкого и темного колодца,
О коем дальше расскажу сполна.

А тот уступ, который остается,
Кольцом меж бездной и скалой лежит,
И десять впадин в нем распознается.

Каков у местности бывает вид,
Где замок, для осады укрепленный,
Снаружи стен рядами рвов обвит,

Таков и здесь был дол изборожденный;
И как от самых крепостных ворот
Ведут мосты на берег отдаленный,

Так от подножья каменных высот
Шли гребни скал чрез рвы и перекаты,
Чтоб у колодца оборвать свой ход.

Божественной комедии
Сандро Ботичелли — иллюстрация к «Божественной комедии». 1490 год.
Ад. Песня восемнадцатая, в которой описываются «Злые щели» —
самое зловонное место в Преисподней, куда попадают за богохульство.

Я шел, и справа были мне видны
Уже другая скорбь и казнь другая,
Какие в первом рву заключены.

Там в два ряда текла толпа нагая;
Ближайший ряд к нам направлял стопы,
А дальний — с нами, но крупней шагая.

То здесь, то там в кремнистой глубине
Виднелся бес рогатый, взмахом плети
Жестоко бивший грешных по спине.

О, как проворно им удары эти
Вздымали пятки! Ни один не ждал,
Пока второй обрушится иль третий.

Мы слышали, как в ближнем рву визжала
И рылом хрюкала толпа людей
И там себя ладонями хлестала.

Откосы покрывал тягучий клей
От снизу подымавшегося чада,
Несносного для глаз и для ноздрей.

Дно скрыто глубоко внизу, и надо,
Дабы увидеть, что такое там,
Взойти на мост, где есть простор для взгляда.

Туда взошли мы, и моим глазам
Предстали толпы влипших в кал зловонный,
Как будто взятый из отхожих ям.

Божественная комедия
Сандро Ботичелли — иллюстрация к «Божественной комедии». 1490 год.
Ад. Песня восемнадцатая, в которой описываются «Злые щели» —
самое зловонное место в Преисподней, куда попадают за богохульство.

Там был один, так густо отягченный
Дерьмом, что вряд ли кто бы отгадал,
Мирянин это или постриженный.

Он крикнул мне: «Ты что облюбовал
Меня из всех, кто вязнет в этой прели?»
И я в ответ: «Ведь я тебя встречал,

И кудри у тебя тогда блестели;
Я и смотрю, что тут невдалеке
Погряз Алессио Интерминелли».

И он, себя темяша по башке:
«Сюда попал я из-за льстивой речи,
Которую носил на языке».

Потом мой вождь: «Нагни немного плечи, —
Промолвил мне, — и наклонись вперед,
И ты увидишь: тут вот, недалече

Себя ногтями грязными скребет
Косматая и гнусная паскуда
И то присядет, то опять вскокнет.

Фаида эта, жившая средь блуда,
Сказала как-то на вопрос дружка:
«Ты мной довольна?» — «Нет, ты просто чудо!»

Но мы наш взгляд насытили пока».

Данте

Данте

Данте

Данте
Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
Смотрите: такого Миноса вы увидите только здесь — в Дантовом аду…

Общепризнанным иллюстратором «Комедии» является Поль Гюстав Доре (1832-1886) — французский гравёр, иллюстратор и живописец. Рисовать иллюстрации к Данте он начал в десятилетнем возрасте. Приведу несколько примеров из собрания гравюр Доре 1860-ых годов, что позволят рассказать и о Медузе

ПЕСНЬ ПЯТАЯ

Так я сошел, покинув круг начальный,
Вниз во второй; он менее, чем тот,
Но больших мук в нем слышен стон печальный.

Здесь ждет Минос, оскалив страшный рот;
Допрос и суд свершает у порога
И взмахами хвоста на муку шлет.

Едва душа, отпавшая от бога,
Пред ним предстанет с повестью своей,
Он, согрешенья различая строго,

Обитель Ада назначает ей,
Хвост обвивая столько раз вкруг тела,
На сколько ей спуститься ступеней.

Минос— в греческой мифологии — справедливый царь — законодатель Крита, ставший после смерти одним
из трех судей загробного мира (вместе с Эаком и Радамантом).
В Дантовом Аду он превращен в беса, который ударом хвоста назначает грешникам степень наказания.

Датне

Датне

Г. Доре
Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
Минотавр из Критского лабиринта тоже вне всяких сравнений…

Был грозен срыв, откуда надо было
Спускаться вниз, и зрелище являл,
Которое любого бы смутило.

Таков был облик этих мрачных стран;
А на краю, над сходом к бездне новой,
Раскинувшись, лежал позор критян,

Зачатый древле мнимою коровой.
Завидев нас, он сам себя терзать
Зубами начал в злобе бестолковой.

Как бык, секирой насмерть поражен,
Рвет свой аркан, но к бегу неспособен
И только скачет, болью оглушен,

Так Минотавр метался, дик и злобен;
И зоркий вождь мне крикнул: «Вниз беги!
Пока он в гневе, миг как раз удобен».

О гнев безумный, о корысть слепая,
Вы мучите наш краткий век земной
И в вечности томите, истязая!

Минотавр — мифическое чудовище с телом человека и головой быка, жившее в лабиринте на острове Крит. Родился Минотавр от любви Пасифаи, жены царя Миноса, к посланному Посейдоном (или Зевсом) быку. По преданию она прельщала быка, ложась в деревянную корову, сделанную для неё Дедалом. Царь Минос спрятал сына в подземном лабиринте, сооруженном Дедалом. Лабиринт был настолько сложным, что ни один вошедший туда человек не смог бы найти выход. Каждый год афиняне должны были посылать на съедение Минотавру семь юношей и семь девушек.Тесей, сын афинского царя Эгея (или бога Посейдона), 10-й царь Афин, явившись на Крит в числе 14 жертв, убил Минотавра ударами кулака и при помощи Ариадны, давшей ему клубок ниток, вышел из лабиринта.

Исследователи считают, Минотавр – это животная часть ума, а Тесей – человеческая. Животная часть, естественно, сильнее, но человеческая в конечном счете побеждает, и в этом смысл эволюции и истории.

Г. Доре
Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
Подивитесь гарпиям, что здесь — в Дантовом аду — сторожат людей,
превращенных в деревья.

Еще кентавр не пересек потока,
Как мы вступили в одичалый лес,
Где ни тропы не находило око.

Там бурых листьев сумрачен навес,
Там вьется в узел каждый сук ползущий,
Там нет плодов, и яд в шипах древес.

Там гнезда гарпий, их поганый след,
Тех, что троян, закинутых кочевьем,
Прогнали со Строфад предвестьем бед.

С широкими крылами, с ликом девьим,
Когтистые, с пернатым животом,
Они тоскливо кличут по деревьям.

Я отовсюду слышал громкий стон,
Но никого окрест не появлялось;
И я остановился, изумлен.

Тогда я руку протянул невольно
К терновнику и отломил сучок;
И ствол воскликнул: «Не ломай, мне больно!»

В надломе кровью потемнел росток
И снова крикнул: «Прекрати мученья!
Ужели дух твой до того жесток?

Мы были люди, а теперь растенья.
И к душам гадов было бы грешно
Выказывать так мало сожаленья».

Га́рпии в древнегреческой мифологии — дикие полуженщины-полуптицы отвратительного вида с телами и крыльями грифов, длинными острыми когтями, но с торсами женщин. Они — персонификации различных аспектов бури. В мифах представлены злобными похитительницами детей и человеческих душ, внезапно налетающими и так же внезапно исчезающими, как ветер.

У Данте гарпии сторожат Тартар, будучи абсолютно отрицательными персонажами, как и все прочие архаические доолимпийские божества, включая Медузу.

гарпии

Данте
Вы ничего не можете различить в темноте? Такого и нельзя увидеть,
даже вообразить трудно, как грешник становится высыхающим деревом
и пребывает в этом состоянии Вечность…

Данте дает очень интересные уточнения по поводу жизни
в Аду тех душ, что обращены в деревья…

Поведай нам, как душу в плен берут
Узлы ветвей; поведай, если можно,
Выходят ли когда из этих пут».

Тут ствол дохнул огромно и тревожно,
И в этом вздохе слову был исход:
«Ответ вам будет дан немногосложно.

Когда душа, ожесточась, порвет
Самоуправно оболочку тела,
Минос ее в седьмую бездну шлет.

Ей не дается точного предела;
Упав в лесу, как малое зерно,
Она растет, где ей судьба велела.

Зерно в побег и в ствол превращено;
И гарпии, кормясь его листами,
Боль создают и боли той окно.

Пойдем и мы за нашими телами,
Но их мы не наденем в Судный день:
Не наше то, что сбросили мы сами.

Мы их притащим в сумрачную сень,
И плоть повиснет на кусте колючем,
Где спит ее безжалостная тень».

Данте

Данте

Гравюры Г. Доре
Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
Три фурии: Тисифона — мстящая за убийство, Мегера — ненавистница, Алекто — неуемная. Богиням проклятия и кары место в преисподней,
там они и обитают

ПЕСНЯ ДЕВЯТАЯ с участием Медузы, которую Данте не увидел, столь она была страшна и опасна для христианина тоже…

Не помню я, что он еще сказал:
Всего меня мой глаз, в тоске раскрытый,
К вершине рдяной башни приковал,

Где вдруг взвились, для бешеной защиты,
Три Фурии, кровавы и бледны
И гидрами зелеными обвиты;

Они как жены были сложены;
Но, вместо кос, клубами змей пустыни
Свирепые виски оплетены

И тот, кто ведал, каковы рабыни
Властительницы вечных слез ночных,
Сказал: «Взгляни на яростных Эриний.

Вот Тисифона, средняя из них;
Левей-Мегера: справа олютело
Рыдает Алекто». И он затих.

А те себе терзали грудь и тело
Руками били; крик их так звенел,
Что я к учителю приник несмело.

«Медуза где? Чтоб он окаменел! —
Они вопили, глядя вниз. — Напрасно
Тезеевых мы не отмстили дел».

«Закрой глаза и отвернись; ужасно
Увидеть лик Горгоны; к свету дня
Тебя ничто вернуть не будет властно».

Так молвил мой учитель и меня
Поворотил, своими же руками,
Поверх моих, глаза мне заслоня.

Медуза
Здесь Медузы не разглядеть, и не надо, потому что душу умершего, который встретится с ней взглядом, запятнает грех столь страшный,
что окажется он на самом дне Ада…

Фурии кричат; «Напрасно Тезеевых мы не отмстили дел». Вот по какому поводу они столь разъярены: Тезей спускался в преисподнюю, чтобы вернуть на землю Персефону, похищенную Плутоном. Эринии жалеют, что в свое время не погубили его, тогда у смертных пропала бы охота проникать
в Подземный мир.

Видение Медузы традиционно. То — одна из трех сестер Горгон, змееволосая дева, встретившись взглядом с которой, люди и звери на земле окаменевали. Здесь — в Аду — нет примет того, что Персей отрубил ей голову и лик ее стал в его руках страшным оружием против врагов. И не может быть видения такого, уже потому что место Персея не в Аду, здесь должна пребывать только Горгона. Так думает христианин, и он, наверное, прав со своей точки зрения.

МЕДУЗА ДАНТЕ — ГРЕХ, ВОПЛОЩЕННЫЙ В ЧУДОВИЩЕ.
ЭТОТ АБСОЛЮТНЫЙ — ЧЕРНЫЙ — ГРЕХ НИЗВЕДЕН В АД,
ГДЕ ТАКЖЕ, КАК И НА ЗЕМЛЕ, СТАРАЕТСЯ ТВОРИТЬ ЗЛО.

В АДУ МЕДУЗА НЕ ПРЕВРАЩАЕТ В КАМЕНЬ ВСЕ ЖИВОЕ
(СЛЕДОВ ПОДОБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ТАМ НЕТ).
ОНА ПЯТНАЕТ ГРЕХОМ ВСЕХ, ПОСМОТРЕВШИХ НА НЕЕ.

Посмотрел бы Данте на Медузу,
не выдержав искушения любопытством,
и остался бы в Аду на каком-нибудь из кругов пониже.

Будут Медузы пострашнее, но Абсолютным —
ЧЕРНЫМ — злом не будет ни одна из них…

Данте

Гравюры Г. Доре
Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
Есть в Аду грешники со срезанными головами, что держат их в руках,
как фонари. За что такое наказание?
Этот «связь родства расторг пред целым светом»

Медузы Данте не увидел — страданий, ею претерпеваемых, узрел немало. Был в Аду некто с отрубленной головой..

А я смотрел на многолюдный дол
И видел столь немыслимое дело,
Что речь о нем я вряд ли бы повел,

Когда бы так не совесть мне велела,
Подруга, ободряющая нас
В кольчугу правды облекаться смело.

Я видел, вижу словно и сейчас,
Как тело безголовое шагало
В толпе, кружащей неисчетный раз,

И срезанную голову держало
За космы, как фонарь, и голова
Взирала к нам и скорбно восклицала.

Он сам себе светил, и было два
В одном, единый в образе двойного,
Как — знает Тот, чья власть во всем права.

Остановясь у свода мостового,
Он кверху руку с головой простер,
Чтобы ко мне свое приблизить слово,

Такое вот: «Склони к мученьям взор,
Ты, что меж мертвых дышишь невозбранно!
Ты горших мук не видел до сих пор.

Я связь родства расторг пред целым светом;
За это мозг мой отсечен навек
От корня своего в обрубке этом:

И я, как все, возмездья не избег».

Данте

Данте

Божественная комедия

Божественная комедия

Божественная комедия

Божественная комедия

Божественная комедия

Божественная комедия

Божественная комедия

Божественная комедия

Божественная комедия

Божественная комедия

Божественная комедия

Божественная комедия

Гравюры Г. Доре
Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
И змеи в Аду есть. Они — вершители самых страшных возмездий
за черное богохульство…

И змеи в Аду есть. Они — вершители самых страшных возмездий за черное богохульство…

Мы с моста вниз сошли неторопливо,
Где он с восьмым смыкается кольцом,
И тут весь ров открылся мне с обрыва.

И я внутри увидел страшный ком
Змей, и так много разных было видно,
Что стынет кровь, чуть вспомяну о нем.

Средь этого чудовищного скопа
Нагой народ, мечась, ни уголка
Не ждал, чтоб скрыться, ни гелиотропа.

Скрутив им руки за спиной, бока
Хвостом и головой пронзали змеи,
Чтоб спереди связать концы клубка.

Вдруг к одному, — он был нам всех виднее, —
Метнулся змей и впился, как копье,
В то место, где сращенье плеч и шеи.

Быстрей, чем I начертишь или О,
Он вспыхнул, и сгорел, и в пепел свился,
И тело, рухнув, утерял свое.

Когда он так упал и развалился,
Прах вновь сомкнулся воедино сам
И в прежнее обличье возвратился.

Так ведомо великим мудрецам,
Что гибнет Феникс, чтоб восстать, как новый,
Когда подходит к пятистам годам.

Как тот, кто падает, к земле влеком,
Он сам не знает — демонскою силой
Иль запруженьем, властным над умом,

И, встав, кругом обводит взгляд застылый,
Еще в себя от муки не придя,
И вздох, взирая, издает унылый, —

Таков был грешник, вставший погодя.
О божья мощь, сколь праведный ты мститель,
Когда вот так сражаешь, не щадя!

По окончаньи речи, вскинув руки
И выпятив два кукиша, злодей
Воскликнул так: «На, боже, обе штуки!»

С тех самых пор и стал я другом змей:
Одна из них ему гортань обвила,
Как будто говоря: «Молчи, не смей!»,

Другая — руки, и кругом скрутила,
Так туго затянув клубок узла,
Что всякая из них исчезла сила.

Божественная комедия

Божественная комедия

Гравюры Г. Доре
Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы

И все же, как выглядела Медуза, точнее — АБСОЛЮТНОЕ ЗЛО. Как Ехидна — прекрасная дева и гигантская змея, исходящая в верчении кругов? Вряд ли, такой образ логически несостоятелен. Кишением змей на голове деву-змею не замучить: по природе своей такой «парик» родственен ей.

В Двадцать пятой песне есть описание дьявольских преображений, отвратительнее которых, пожалуй, нет даже в «Комедии» грехов и наказаний за них. Шестиногий змей сливается в целое с духом человека…

Едва я оглянул их мимолетно,
Взметнулся шестиногий змей, внаскок
Облапил одного и стиснул плотно.

Зажав ему бока меж средних ног,
Передними он в плечи уцепился
И вгрызся духу в каждую из щек;

А задними за ляжки ухватился
И между них ему просунул хвост,
Который кверху вдоль спины извился.

Плющ, дереву опутав мощный рост,
Не так его глушит, как зверь висячий
Чужое тело обмотал взахлест.

Меж тем единой стала голова,
И смесь двух лиц явилась перед нами,
Где прежние мерещились едва.

Четыре отрасли — двумя руками,
А бедра, ноги, и живот, и грудь
Невиданными сделались частями.

Подтверждает образ описание Медузы в «Истории четвероногих зверей» Эдварда Топселла (1607). Там Медуза — существо с драконьим хребтом, зубами дикого кабана, ядовитой гривой, крыльями, человеческими руками и смертельным дыханием. Топселл утверждает, что Горгона — не человек и, более того, существо мужского пола, имеющее размер, средний между теленком и быком. Попробуйте — возразите: ДРАКОН — олицетворение ужаса…

Гравюры Г. Доре
Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
В завершение пребывания в Аду Данте видит ДИТА…

Дит — латинское имя Аида, или Плутона, властителя Преисподней. Данте называет так Люцифера — верховного дьявола, царя Ада. Его имя носит и адский город, окруженный Стигийским болотом, то есть самый нижний Ад.

Мы были там, — мне страшно этих строк, —
Где тени в недрах ледяного слоя
Сквозят глубоко, как в стекле сучок.

Одни лежат; другие вмерзли стоя,
Кто вверх, кто книзу головой застыв;
А кто — дугой, лицо ступнями кроя.

В безмолвии дальнейший путь свершив
И пожелав, чтобы мой взгляд окинул
Того, кто был когда-то так красив,

Учитель мой вперед меня подвинул,
Сказав: «Вот Дит, вот мы пришли туда,
Где надлежит, чтоб ты боязнь отринул».

Мучительной державы властелин
Грудь изо льда вздымал наполовину;
И мне по росту ближе исполин,

Чем руки Люцифера исполину;
По этой части ты бы сам расчел,
Каков он весь, ушедший телом в льдину.

О, если вежды он к Творцу возвел
И был так дивен, как теперь ужасен,
Он, истинно, первопричина зол!

И я от изумленья стал безгласен,
Когда увидел три лица на нем;
Одно — над грудью; цвет его был красен;

Лицо направо — бело-желтым было;
Окраска же у левого была,
Как у пришедших с водопадов Нила.

Росло под каждым два больших крыла,
Как должно птице, столь великой в мире;
Таких ветрил и мачта не несла.

Божественная комедия

Божественная комедия

Божественная комедия
К Доре этот образ не имеет отношения. Устав от монстров,
хочу, чтобы возникло красивое видение, показывающее,
как Дит «веял крыльями и гнал три ветра вдоль по темной шири».
Ассоциация примитивна? А разве вы не устали от сложностей?

Дит «веял крыльями и гнал три ветра вдоль по темной шири». Это означало, что поэты вступили в последний, девятый круг Ада, названный по имени апостола Иуды, который предал Христа. Здесь казнятся предатели своих благодетелей.

Сочетая библейские данные о восстании ангелов с построениями собственной фантазии, Данте по-своему рисует судьбу и облик Люцифера. Некогда прекраснейший из ангелов, он возглавил их мятеж против Бога и вместе с ними был свергнут с небес в недра Земли — в средоточие Вселенной. Превратясь в чудовищного Дьявола, он стал властелином Ада. Так в мире возникло ЗЛО.

По мнению Данте, Люцифер, свергнутый с небес, вонзился в южное полушарие Земли и застрял в ее центре. Суша, прежде выступавшая на поверхности, скрылась под водой и выступила из волн в нашем, северном полушарии. Так в результате мистической катастрофы образовались гора Чистилища и воронкообразная пропасть Ада. Подобное устройство позволило поэтам, достигнув самых глубин Ада, изменить направление движения на противоположное…

Мой вождь и я на этот путь незримый
Ступили, чтоб вернуться в ясный свет,
И двигались все вверх, неутомимы,

Он — впереди, а я ему вослед,
Пока моих очей не озарила
Краса небес в зияющий просвет;

И здесь мы вышли вновь узреть светила.

Данте Алигьере
Перед собором Санта-Кроче установлен, «от Италии»,
памятник Данте Алигьере — изгнанному из города флорентийцу.

Данте Алигьери, родившийся во Флоренции, весьма активно занимался политикой. Флоренцию раздирала на части борьба между двумя партиями – сторонниками Римского папы, и сторонниками императора Священной Римской империи. Данте Алигьери принадлежал к первой партии, которые, в конце концов, победили. Однако, придя к власти, они раскололись на два враждующих лагеря. Черные продолжали поддерживать Папу, а белые, к которым примкнул Данте, стояли за независимость Флоренции.

От смерти будущего автора «Божественной комедии» спасла поездка в Рим. Пока Данте отсутствовал, черные приговорили поэта к сожжению. Следующие несколько лет Данте жил в Вероне, а затем переехал в Равенну. Со временем флорентийские власти поняли, что Данте может послужить славе города, и предложили ему вернуться при условии, что он признает себя политическим преступником, публично покается, пройдет по городу со свечой до баптистерия Сан-Джованни, станет на колени и попросит прощения у народа Флоренции. Данте отказался.

Вам не напоминает эта история произошедшее с нашим великим поэтом, что возвращению на родину предпочел остаться венецианцем?

Собор Санта-Кроче
Флоренция. Собор Санта-Кроче. Пышный, многословный саркофаг Данте,
что ждет того, кому он предназначен, и будет ждать вечно

Последние годы жизни поэт провел в Равенне, где завершал работу над «Комедией», которую назовут «Божественной». Умер  Данте Алигьери  14 сентября 1321 года от малярии.

Власти Флоренции неоднократно просили Равенну вернуть прах Данте на родину, но Равенна не соглашалась, ссылаясь на то, что Данте не желал возвращаться во Флоренцию даже в виде праха.

И однако, во Флоренции в соборе Санта-Кроче великому поэту все-таки поставили пышное надгробие. Дантов саркофаг — чистая условность, поскольку его тело по-прежнему покоится
в Равенне, давшей ему приют в его последние годы жизни.

Данте Алигьери

Данте Алигьери

Данте Алигьери

Данте Алигьери

Данте Алигьери

собор

Данте Алигьери

собор

собор

Данте Алигьери

Данте Алигьери

Данте Алигьери

Данте Алигьери

62Данте Алигьери

Бронзини
Бронзини. «Данте Алигьери»
Собор Санта-Кроче
Флоренция. Собор Санта-Кроче (Святого креста).
Здесь закончил земной путь Микеланджело Буонаротти, просивший
разместить его саркофаг так, чтобы через прозоры витража
он мог видеть купол Брунеллески. Здесь есть саркофаг Данте — пустой…

Собор Санта-Кроче — главная францисканская готическая церковь Италии. Создание базилики приписывается гениальному мастеру Арнольфо ди Камбио, начавшему работать над ней с 1294 года. Работы продолжались до второй половины XIV века, но освящена она была только в 1443 году.

Церковь украшена множеством фресок и скульптур работы Джотто и других знаменитых художников. В ней нашли упокоение многие великие люди Италии. Церковь является пантеоном и музеем одновременно.

 

<- Караваджо: Падение в пропасть. Мальта, Порто-Эрколе

Истоки превращения Персея в Святого Георгия ->

Leave a Reply