Жизнь после смерти. Медуза в мире Бёклина

Известный швейцарский художник-символист Арнольд Бёклин утверждал: «Картина должна о чем-то повествовать, побуждать зрителя к размышлениям, подобно поэзии, и производить впечатление, подобно музыкальной пьесе». Триединство Живописи, Поэзии, Музыки пронизывает его творчество.

Бёклин был человеком, любившим новые впечатления. Два года — с 1846 по 1848 — он путешествовал по горам Швейцарии, занимаясь пейзажной живописью. Он впитал в себя восторг, который способна вызвать лишь природная стихия — неукротимая, живущая самостоятельно: по своим собственным естественным законам.

Родился Арнольд Бёклин в Базеле 16 октября 1827 года.
Его родителями были Христиан Бёклин, крупный торговец, и Урсула Липпе-Бёклин. По линии матери Арнольд был потомком великого Ганса Гольбейна Младшего. Отец скептически относился к обнаружившимся художественным талантам Арнольда, однако матери удалось склонить отца к решению в 1845 году отправить сына на учебу в дюссельдорфскую Академию художеств. По возвращении в Базель Арнольд проходит военную службу и продолжает заниматься живописью.

Весной 1850 года Арнольд отправляется через Женеву, Брюссель и Париж в Рим. Путешествия вообще становятся судьбой художника. В поисках своего места в искусстве он проводит жизнь в беспрерывных разъездах. При этом родная Швейцария привлекала Арнольда редко. Италия покорила юношу навсегда.

Большую роль в становлении Бёклина как живописца играли две длительные поездки в Италию в 1850—1857 и 1867—1877 годах. Он с юности мечтал попасть туда, вдохновленный рассказами Ширмера, знатока итальянской культуры, прекрасного мастера пленэра. Итальянские впечатления стали определяющими в последующий период творчества Бёклина, когда он работал то в Базеле, то в Мюнхене, то в Веймаре, где преподавал в Высшей художественной школе, то в Цюрихе.

В первый приезд в Италию Бёклин работал в Риме в мастерской «героического пейзажиста» Франца Дребера. Во второй приезд Бёклин увлекается фресками древних Помпей и Геркуланума.

Автопортрет сделан во вторую поездку в Италию: в 1867 — 1877 годы. Во взгляде — напряженно-углубленном, от реалий отвлеченном — можно прочесть, сколь интенсивной была в ту пору творческая жизнь художника. Бёклин искал и уже видел свой Путь…

Бёклин не подписывал своих полотен и предпочитал не давать им названий, их сочиняли чаще всего уже сами торговцы или галереи, прежде всего крупный меценат и коллекционер граф Адольф фон Шак (его имя теперь носит одна из известных мюнхенских галерей), который активно покупал работы швейцарца.

В свой первый приезд в Италию художник женился в 1853 году на семнадцатилетней красавице-итальянке — дочери стража Ватикана Анджеле Паскуччи, ставшей его постоянной моделью. У супругов Бёклин было 14 детей, 8 из которых умерли в раннем возрасте.

Вместе со своим многочисленным семейством художник много раз переезжал: из Рима в Базель, потом в Ганновер, в Мюнхен, в Веймар, оттуда опять в Рим, снова в Базель, снова в Мюнхен, оттуда — во Флоренцию, затем в Цюрих…

У этих бесконечных переездов были веские причины: в молодости — желание своими глазами увидеть памятники классического искусства Италии, позднее — приглашения на преподавательскую работу, крупные заказы (Бёклин не только писал картины, но и оформлял фресками интерьеры), необходимость дать детям хорошее образование, наконец, не в последнюю очередь, – безденежье.

Известность пришла к Бёклину далеко не сразу, мнение публики, как он откровенно признавался, его мало волновало, работать в угоду заказчикам он не умел и порой ссорился с теми людьми, от которых зависело его благосостояние.

Такая подвижность позволила Бёклину не только многое повидать и свести знакомства с выдающимися современниками в разных странах, но и улавливать и выражать в своем творчестве художественные идеи, будоражившие в ту пору Европу. Его называли символистом и неоклассиком, последним романтиком и провозвестником сюрреализма.

К теме смерти художник впервые обратился еще в 1870-ые годы, когда в Мюнхене был написан знаменитый «Автопортрет со скрипкой смерти». Сорокапятилетний художник с кистью в руках внимательно прислушивается к мелодии, которую скелет, стоящий за его спиной, наигрывает (лучше — пиликает) над ухом на единственной струне скрипки.

На этой натянутой струне держится жизнь художника.
От ударов смычка, струна может порваться в любой момент,
а вместе с ней оборвется и его жизнь.

Жить в подобном напряжении очень трудно,
но художнику нужно только так и жить.

В 1864 году художник создает по заказу графа фон Шака знаменитую картину «Вилла у моря». Всего художник исполнит пять ее вариантов. Бёклин вообще часто повторял свои любимые сюжеты, но никогда не занимался простыми повторами.

Руины таинственной виллы на фоне грозового неба с мятущимися птицами и непременными темными кипарисами олицетворяют одиночество и предвещают трагедию.
Трагедия уже свершилась! Нет, трагедия еще впереди…

В эти времена в искусстве Европы набирали силу два противоположных направления: импрессионизм, связанный с желанием приблизиться к правдивой передаче природы,
и символизм, предлагающий уйти в мир вымышленных грез. Арнольд Бёклин, так принято считать, более всего был близок к символистам.

Бёклин часто обращался к древним германским легендам, рыцарским романам, эпосу. Так было в 1876 году, когда художник получил заказ на оформление постановки оперы
Рихарда Вагнера «Зигфрид». Композитору, жившему в это время в Люцерне, неподалеку от дома Бёклина, декорации понравились, особенно изображение сказочного дракона.

Картина «Морской прибой» написана в то же время. Художник обращается к одной из рейнских легенд, рассказывающих о некоей загадочной деве, живущей в скалах над водопадом и заманивающей простодушных путников в пещеру звуками волшебной арфы.

В картине поражают мощные, мрачные скалы, потоки воды, льющиеся в темных ущельях, ослепительно сверкающее пятно тела загадочной девы, будто сливающегося с ребристыми расщелинами, что образуют странные, хмурые лица каких-то старцев.

Бёклин создает из почти монохромной гаммы образ богатой цветовой наполненности. Серебристая, сверкающая драгоценная ткань, пенящаяся, жемчужная влага и…
Звучит чарующий голос загадочной Девы скал.

Медуза Горгона — еще один персонаж из подаренного Богами «Золотого века». Подаренного будто специально, чтобы его разрушить — отнять. Медуза написана в той же гамме, что и Прометей. Фиолетовый цвет — последний в радужном ряду. После него цветов не остается — наступает Тьма бесцветия, что поглотит все: и ужасных змей, и изможденное, уставшее от непреходящей муки женское лицо.

Хаос, Бездна вернутся и Страдание от них не спасет.
Вот такие предчувствия породил XIX век, начавшийся многообещающе для тех, кто не слышит Тишины…

МЕДУЗА…

Чудовищность ее и красота
Божественны. Не чарами долины
В ней смутно дышат веки и уста;
На них, как призрак мрачно распростертый,
Предсмертное мученье, пламень мертвый.

У ней на голове, взамен волос,
Растут ехидны, полные отравы,
Одна в другой, как пряди длинных кос,
Все спутаны, все злобны и лукавы,
Гнездо их в звенья светлыя слилось
И в воздухе они разъяли пасти,
Как бы смеясь, что этот дух — в их власти.

Перси Биши Шелли. 1819

После инфаркта миокарда в 1892 году Арнольд Бёклин безвыездно жил на своей вилле в Сан Доменико недалеко от Флоренции. Здесь же 16 января 1901 года, будучи в зените мировой славы, художник умирает.

И, наверное, пророчески звучит строка из Горация, выгравированная на могильном памятнике Бёклина:

«Non omnis moriar» – «Нет, весь я не умру…».
Интересно, он сам в это верил?

Бёклин последовательно развивает тему мифа о «Золотом веке» человечества. Мир его представлений о счастье, гармонии, покое прост, лишен острого ностальгического чувства, возникающего из-за утрачиваемой красоты и высоких духовных идеалов. «Золотой век» Бёклина имеет характер зыбкой грезы, уподоблен мечте, граничит с ирреальностью.

Восхитителен взгляд наяды на первом плане. Он направлен ввысь — к Богам устроителям Вселенной и ее властителям. Наяда будто спрашивает Высшие силы:

«Что, бьет последний час — игры в волнах должны закончиться, а морские существа стать темной глубиной и пеной морской?!»

Гармония «Золотого века» Бёклина очень зависима
от чего-то таинственного — непостижимого
и всегда может быть легко разрушена…
Вряд ли случайно, изображая наяд и тритонов,
он называет свою картину «Игра волн»…

В волнах никого нет. Если кто-то видел кого-то,
это ему померещилось. На самом деле не было ничего.

На море — шторм. Волны разбиваются о скалы. Здесь не место младенцам, не то визжащим от счастья, не то кричащим от страха. Здесь не место любым живым существам. А наяды исступленно, с каким-то надрывом играют с волнами, будто делают это в последний раз.

Уходите в морскую глубину, не то погибнете.
Нет, в реве стихии голос разума не слышен.

Потрясающее единство натуры и вымысла:
устрашающей игры волн и бесстрашных наяд…

Что может быть трагичного в страстном поцелуе?
А вы приглядитесь: волны застывают — становятся льдом.
И здесь поцелуй прощальный, потому что жару сердец
силы безмерной стихии не преодолеть.

Титан Преметей прикован Зевсом к скале за то, что он подарил людям Огонь, то есть живым существам дал возможность жить. Здесь нет речи о причинах, только о последствиях поступка, вернее — проступка. Здесь нет и орла, разрывающего печень титана.

Прометея пронзают колышущиеся горы.
Прометея стараются убить грозовые тучи.
Разгневанная природа хочет вернуть титана
к его природному первоестеству — мертвого камня.

«Золотой век» был? Во всяком случае,
здесь и сейчас «Золотого века» нет,
и вряд ли что-нибудь его может вернуть.

Картина полна мучительного беспокойства
и апокалиптических предчувствий.
Откуда они взялись? Уже грядет XX век?..

Романтическое воспоминание об Италии запечатлено в работе «Остров мертвых». Окруженный «деревьями печали» — кипарисами, «Остров мертвых» одиноко высится в море. Пристанищем одиночества выглядит и заброшенная вилла. Подплывающая к пристани лодка с фигурой, закутанной в белые одежды, напоминает об острове усопших Сан Микеле близ Венеции, к которому тоже движутся лодки с теми, чей путь земной уже завершился.

Очень тонко ощутил музыкальность этого полотна Сергей Рахманинов. Он любил произведения Бёклина, а эта картина особенно глубоко трогала его душу. Характер выражения чувств и эмоций, свойственный художнику, был близок и понятен ему — музыканту. Свою виллу «Сенар» на озере в Швейцарии Рахманинов выстроил по подобию виллы, изображенной на картине Бёклина. Она тоже высилась на скале (для этого даже взрывали горные породы вокруг). Она тоже рождала чувство изолированности от мира, некоего парения над ним, необходимого творческому гению.

В 1909 году под впечатлением от картины
Арнольда Бёклина «Остров мертвых»
Сергей Рахманинов написал одноименную
симфоническую поэму…

Еще готическое средневековье тщательно разработало иконографию плясок смерти, триумфов смерти, искусства умирать. «Пляски смерти» обычно представляли собой серию сюжетов, изображающих хоровод, где скелеты, судорожно подпрыгивая, увлекают в танце людей из самых разных слоев общества. «Триумфы смерти» – это картины, в которых чаще всего скелеты или смерть с косой в виде истлевшего трупа завладевает миром.

У Гольбейна смерть косит всех без разбора. И не только косит людей, но и издевается над ними – издевается своей внешней, кажущейся милосердностью. Человек убит или смертельно ранен, а она помогает ему поудобней умереть, улечься на землю. Императрице в короне она помогает шествовать по Пути величия, скрывая, что еще несколько шагов — и Путь закончится. Епископу Смерть с фонарем в костлявой руке освещает Путь служения Господу миру во благо. В другой руке Смерти — колокол, звон которого возвещает о Благочестии ведомого ею сановного лица. Смерть одета в латы.. Ну, конечно, ей нужно заботиться о себе, ведь у нее столько работы. Молодоженов, упивающихся своим счастьем, Смерть с с замечательным событием поздравляет, выбивая веселую мелодию на барабане. И так далее…

Когда рассматриваешь детали, то поражаешься одному обстоятельству: что можно «выжать», так сказать, в художественном, образном отношении из черепа? Ведь все черепа абсолютно однообразны. Но Гольбейн изображает их в таких разворотах, в таких положениях, что черепа приобретают мимику. Они кажутся то подмигивающими, то скалящимися, то улыбающимися какой-то дьявольской ухмылкой, то, наоборот, угрожающе смотрящими провалами своих глаз. Это, действительно, — Праздник… Смерти…

В картине «Безумная Грета» (другое название «Сумасшедшая Мэг») старуха, фольклорный персонаж, в латах и со шпагой готова ринуться в адскую пасть — преисподнюю — лишь бы насытить свою жадность. «Безумная Грета» — олицетворение алчности и порока. В своих фантасмагорических картинах Питер Брейгель осуждает человеческое безумие, алчность и жестокость, проявляющие себя даже во время всеобщих бедствий — грандиозных и трагических в своей запредельности. Осуждение перерастает в глубокие размышления о судьбах людей, которые сами, здесь-сейчас, на Земле открыли Врата Ада.

При всей своей фантастичности картины Брейгеля несут в себе острое ощущение реальности. Реальность их — в необычайном, непосредственном ощущении духа времени. Они настойчиво, сознательно воплощают трагизм реальной, современной художнику жизни, когда притеснения, чинимые испанцами в Нидерландах, достигли высшего предела, когда было совершено больше смертных казней, чем когда бы то ни было в истории страны…

Испанские репрессии в Нидерландах XVI века — ЧУМА,
ЧТО, РОДИВШИСЬ В ОДНОМ МЕСТЕ И В ОДНО ВРЕМЯ,
НА ДОСТИГНУТОМ НЕ ОСТАНОВИТСЯ — БУДЕТ ВОЗРОЖДАТЬСЯ
ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ УНИЧТОЖИТ МИР В ЦЕЛОМ.

Брейгель смотрел вперед, прямо,
а это опасно: можно погибнуть от увиденного УЖАСА…

Знаменитая картина Питера Брейгеля «Триумф Смерти» очень мрачна. Может быть, это самая мрачная из брейгелевских работ. В ней запечатлено всеобщее торжество Смерти, некое предощущение глобального конца человечества.

Причина написания картины – не служение дьявольщине,
а борьба с той реальностью, что может быть объяснена
лишь вмешательством нечистой силы. В Нидерландах свирепствовала инквизиция, испанцы огнем и мечом пытались подавить народное восстание.

В «Триумфе Смерти» Брейгель, как бы глядя на мир сквозь призму Босха, создает жуткий «панегирик» Смерти: будто прервались какие-то законы, прорвалась какая-то ненадежная граница, отделяющая царство смерти от царства живых.

Чем закончится борьба?
Силы Зла столь сильны,
что борьба не закончится никогда…

Два самых известных поздних полотна Арнольда Бёклина – «Война» (1896) и «Чума» (1898) — предвосхищают историю XX столетия. Тема смерти в них обретает поистине трагическое звучание.

Как ужасное видение возникает образ Чумы, восседающей на крылатом драконе. Она правит им — и он летит через все пространства, все времена, нигде не встречая сопротивления.

Люди убегают. Люди умирают.
Еще живые лишь оплакивают умерших.

Чем вызвана Чума?

Ностальгия по Италии всегда была настолько сильной, что последние девять лет — c 1892 по 1901 — художник прожил на вилле Сан-Доминго, в окрестностях Флоренции. Здесь же 16 января 1901 года, будучи в зените славы, художник умирает.

XX век наступил. Пророчества Бёклина
обещали сбыться, но уже без него…

В европейской культурной жизни не было другого художника, вызвавшего поначалу столько непонимания и раздражения, затем буквально всеми обожествленного, а вскоре после смерти почти мгновенно преданного забвению.

В России на рубеже XIX-XX веков Бёклин был, пожалуй, самым знаменитым зарубежным художником. Кто только в России не упоминал его имя! «В живописи, — признавался писатель Л. Андреев, — люблю больше всего Бёклина». В. Серов писал из Флоренции: «Кипарисы качаются по-бёклиновски». М. Волошин рассуждал в о «тонких бёклиновских проникновениях». Когда у В. Маяковского в поэме «Про это» прозвучало: «Со стенки на город разросшийся Бёклин /Москвой расставил «Остров мертвых» — поэт не сомневался, что будет понят всеми.

Сегодня, интерес к личности и творчеству Бёклина вновь велик. Ретроспективные выставки к 100-летию со смерти художника имели огромный успех и даже стали поводом для пересмотра места А. Бёклина в истории искусства. Одна из статей о нем называлась «Незамеченный гений».

Творческий метод Бёклина был необычен: он будто впитывал то, что ему предстояло изображать. «Он знал, — писал Грабарь, — что в силах был справиться с самыми сложными задачами, с самыми неожиданными положениями. Когда художнику нужно известного типа небо, облачное или ясное, и не какое-либо облачное, а именно с известным характером облаков, то ему приходится либо ждать, когда Бог пошлет ему облака, либо выуживать эти облака из запаса своих наблюдений, воспоминаний. У одних в запасе всего десять видов облаков, у других наберется тридцать, что уже безумно много. Бёклин имел их тысячи. И так во всем. Какая феноменальная убедительность во всех ег ущельях, в нагроможденных скалах, в бесконечно разнообразном небе, в деревьях, в долинах, речках, отражениях, в прозрачной воде, в предметах под водой».

Среди великого множества картин разных школ и эпох одна тема неизменно привлекает внимание художников и зрителей. Это — Смерть! И нет здесь ничего удивительного. Смерть — явление неизбежное, которая не минует ни богатого, ни бедного. А вот что ждет всех ТАМ?.. Это уже много столетий пытаются осмыслить крупнейшие ученые. Свое видение вопроса предлагают и многие живописцы.

Раскрывают они эту тему как с трагической стороны, то есть показывают художественными средствами смерть на Земле, так и с мистической, показывая потустороннюю жизнь в том виде,в каком они себе это представляют.

Теме смерти отдали дань практически все художники и не только Средневековья. Бесспорно, ведущее место среди таких полотен занимают картины, связанные с последними часами земной жизни Иисуса Христа. Множество картин посвящены мученичеству и страданиям людей, которые позже были канонизированы церковью.

В наши дни, когда смерть стала пугающе обыденной и обильной, мы обращаем свои взгляды на образцы высокого искусства в надежде что-нибудь изменить в своей жизни.

Бёклин — один из выдающихся представителей символизма в европейском изобразительном искусстве XIX века

Арнольд Бёклин — швейцарский живописец, график, скульптор, уроженец Базеля, состоявший в кровном родстве с Гансом Гольбейном Младшим (так говорят искусствоведы). Бёклин — один из выдающихся представителей символизма в европейском изобразительном искусстве XIX века.

В музее экспонированы две его работы, написанные в Базеле. В обеих картинах изображена игра безудержных стихий: морской — в «Играх наяд», земной — в «Битве кентавров». Разъяренные чудовища теряют над собой контроль и расправляются друг с другом. Что это: стихийность — та сила, что не дает забывать о себе в некогда свободолюбивом бюргерском Базеле, стреноженном своей ремесленной узорчатостью?

<— Жизнь после смерти — КРАСОТА ПО КЛИМТУ…
ПЕРЕХОД В ВЕЧНОСТЬ — МИЛЛЕНИУМ… —>