II — 1. Время и место происходящего в романе

Меня бесконечно восхищают романы Фёдора Михайловича Достоевского… Какие Идеи! Что за Образы! И ещё: какова пространственно-временная режиссура Спектаклей, происходящих в Петербурге по воле его воображения!

В романе «Преступление и Наказание» есть «ЧЁРНЫЙ ГЕНИЙ», «АДОВ КВАРТАЛ», «КАНАВА». Отмечены все ТОЧКИ СВЕТА, в которых стоят храмы. До шагов сочтены передвижения главного героя, указан точный час происходящего.

Разбираться в пространственно-временной режиссуре
романа «Преступление и Наказание» — подлинное счастье!

Роман «Преступление и Наказание» написан в 60-е годы XIX века, то есть в пореформенное время, когда городская застройка начала уплотняться, чтобы вместить всех, ищущих заработков. Именно тогда появились «нувориши» – новоявленные предприниматели XIX века, жаждущие разбогатеть любой ценой. Они не признают господства ампира, повелевавшего всем зданиям «стоять строем под неизменным греческим фронтоном». Отвергая ампир, они получают все, что хотят: и «архитектуру без архитектуры»; и «дома с фасадами», чаще всего, в стиле эклектики — упоительном смешении разнородного во славу Вседозволенности, и архитектурной тоже.

«Городская ткань» Города-Сада неумолимо начинает превращаться в «каменную каросту» – расползшийся по земле «доходный дом», сразу же начавший задыхаться в атмосфере, им самим источаемой.

Этот пореформенный город и есть «Петербург Достоевского» — думаем мы, не замечая, как сужаем проблему взаимоотношений Города и горожан.

Как бы то ни было, но именно там – во дворах колодцах и улицах-тупиках, расположенных в историческом центре Петербурга, – живут главные герои романа «Преступление и Наказание».

Точнее – существуют в «кромешном аду
бессмысленной и ненормальной жизни»…

Когда происходят события, описываемые в романе «Преступление и Наказание»? В Белые ночи? В холодную не то осень — не то зиму?

Понятие «канава», которой постоянно называется Екатерининский канал, настойчиво меняет колорит города в читательском воображении… «Канава» не может быть залита солнцем, – думала я. Это – специальное устройство для стока воды, значит…

Значит, Екатерининский канал в романе – сточное место. То — куда стекаются слезы и скорби жителей «серединных улиц и переулков», куда, дойдя до предела отчаяния, хочется броситься, чтобы порвать связь с жизнью, взять и утонуть судьбе назло. Какой тут жемчужный свет Белой ночи, какие тут лучи солнца, пусть даже и заходящего?..

Мрак нагнетала и картина, нарисованная Раскольниковым, который, выйдя после трех дней беспамятства в Город, пытался заговаривать с прохожими в надежде, что он по-прежнему принадлежит к миру людей… «Любите вы уличное пение? – обратился он к немолодому прохожему, стоявшему рядом с ним у шарманки и имевшему вид фланера. Тот дико посмотрел и удивился…

Я люблю, – продолжал Раскольников, но с таким видом, как будто вовсе не об уличном пении говорил, – я люблю, как поют под шарманку в холодный, темный и сырой осенний вечер, непременно в сырой, когда у всех прохожих бледно-зеленые и больные лица; или, еще лучше, когда снег мокрый падает, совсем прямо, без ветру, знаете? а сквозь него фонари с газом блистают»… «Не знаю-с… Извините…» – пробормотал господин, испуганный и вопросом, и странным видом Раскольникова, и перешел на другую сторону улицы».

Лишь позднее я осознала сейчас для меня очевидное: герой о мрачном состоянии Города вспоминает, так как оно более подходит его внутреннему состоянию нежели то, в котором Петербург пребывает в момент совершения преступления. Реальный город в «Преступлении и Наказании» — двуединство, состоящее из парадной части со скверами и садами, и «серединных улиц и переулков» с «дворами колодцами».

То, что город двуединство, особенно мучительно
для горожан, разделенных надвое наглядно,
без компромиссов…

Городская планиметрия усиливает конфликт между Петербургом и петербуржцами. И делает она это с помощью трех проспектов-лучей, исходящих из одной точки, расположенной под шпилем Адмиралтейской башни.

Трёхлучие существует будто затем, чтобы парадный Петербург мог напоминать петербуржцам об утраченном ими Городе-Саде или «Парадизе на Неве»? И да, и нет: трёхлучие по мысли создателей Главного Адмиралтейства — архитекторов Коробова и Захарова — должно входить в городскую плоть, неся жителям Петербурга Свет надежды на Добро, Правду и Красоту.

По прошествии пяти десятков лет
красотой Адмиралтейства никто «не тщеславится»:
все позабыто, будто не было никогда.

Видите, как Город формируют оси? Тянется непрерывно Горизонтальная ось от Дворцовой площади (справа) до Благовещенской (слева). Ее пересекает Вертикальная ось, заданная Исаакиевским собором, Сенатской площадью, выходящей на Неву, и Исаакиевской площадью, срезанной Адмиралтейским лучом. что за памятником Николаю I становится Вознесенским проспектом. Слева Исаакиевская площадь прорастает Конногвардейским бульваром, параллельным Конногвардейском манежу. Место прекрасно — можно восхищаться каждым из зданий. Но…

Посмотрите, как величественно и вольготно — по-царски — разместился Собор,
совершенный по красоте силуэт которого плывет над дельтой Невы, панорамами,
парадным градом и, уж конечно, над ними —
«серединными улицами и тупиками».
Плывет, следя за всем происходящим с горожанами.

Исаакиевский собор в Петербурге со второй половины XIX века собой представляет всеопределяющую Вертикальную координату бытия и города, и горожан.

В «Преступлении и Наказании» Собор возникнет во всей своей подлинной яви в самый главный, кульминационный момент повествования, до которого еще так далеко, а потому… Привожу фрагмент из романа «Униженные и оскорбленные»… «И он быстрым, невольным жестом руки указал мне на туманную перспективу улицы, освещенную слабо мерцающими в сырой мгле фонарями, на грязные дома, на сверкающие от сырости плиты тротуаров, на угрюмых, сердитых и промокших прохожих, на всю эту картину, которую обхватывал черный, как будто залитый тушью, купол петербургского неба. Мы выходили уж на площадь; перед нами во мраке вставал памятник, освещенный снизу газовыми рожками, и еще далее подымалась темная, огромная масса Исаакия, неясно отделявшаяся от мрачного колорита неба».

Исаакиевский собор красив, безусловно, но по-своему –
как следует архитектуре, воспевающей славу «земных царей»…

Он – гранитный утес в океане, у подножия которого плещется не толпа, а пена морская, что мощи его не сопротивляется: обессиленно тает, в веках исчезает, уже ни о чем не мечтая… Прекрасного града толпа не замечает: всё прошло, оставив только то, о чем «ЧЁРНЫЙ ГЕНИЙ» – Собор – Миру возвещает: Власть и Сила превыше всего – так было, так есть, так будет всегда.

«Два Петербурга» горожан вынуждают ходить по границе меж двумя противоположными мирами. Одни петербуржцы-россияне живут стражами «Светлого мира», ибо иного выбора их природа не допускает. Другие петербуржцы-россияне становятся жертвами «Темного мира» – так их собственная природа велит. Есть и третий разряд горожан – петербуржцев-россиян, для которых между Добром и Злом границ не существует.

«Самый петербургский роман»
об оных взаимоотношениях
во всех подробностях расскажет…

Перед собором – Исаакиевская площадь со сквером и памятником Николаю I. Площадь, тянется до реки Мойки, протекающей под Синим мостом шириной около ста метров. Подобная ширина делает незаметным переход с Исаакиевской площади на Мариинскую, где тянется грядой дворец дочери императора Марии Николаевны. Дворец утверждает: «Всё прекрасно в Петербурге, господа». И верят люди дворцу, не подозревая, что непосредственно за ним лежит другой Петербург – «серединных улиц и переулков», совсем не парадных из-за переуплотнённости застройки.

Церковь Вознесения Господня располагалась по адресу: Вознесенский пр., 34А. Была построена архитектором Александром Францевичем Вистом ещё в петровскую эпоху. Неоднократно подвергалась перестройкам, самая значительная из них прошла в 1758—1759 годах под руководством архитектора Антонио Ринальди.

В 1936 году под воздействием антирелигиозных настроений церковь снесли и выстроили дом «без архитектуры», как оценил бы его Достоевский. Вознесенский проспект лишился определяющей его координаты, любители архитектуры утратили произведение чудесного Ринальди, жители «серединных улиц и переулков» с «дворами-колодцами» — возможности общаться с Богом…

В 1737 году сгорел Морской рынок, что размещался неподалеку от Дворцовой площади. Опасаясь новых пожаров, городские власти решили убрать рынок из центра города, переместить его на окраину (что сейчас стала тоже центром). На окраине города вырубили редкий лес и отвели место для торговли сеном, соломой и дровами. Так образовалась площадь с Сенным рынком, впоследствии так и названная — Сенной. Рынок был самым дешёвым и многолюдным в Санкт-Петербурге.

В 1740-х годах на площади были построены первые дома с лавками, в юго-восточной её части — деревянная церковь. В 1753–1765 годах на её месте на средства купца Саввы Яковлева была построена церковь Успения Пресвятой Богородицы, более известная как «Спас-на-Сенной». Возведена она была по проекту А.В. Квасова, затем неоднократно перестраивалась архитекторами Л. Руска, А. Мельниковым, Г. Карповым.

В 1818–1820 годах на площади появилась гауптвахта — одноэтажная постройка с четырёхколонным портиком.

В ПЕТЕРБУРГЕ ДОСТОЕВСКОГО «СПАС-НА-СЕННОЙ» ПЛЫЛ НАД «АДОВЫМ КВАРТАЛОМ»
СО СТОРОНЫ «ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА».

Канал должен был город, растущий по численности, оздоровить. Канал город украсил живописностью иллюзорных перспектив и отражением берегов в токах вод своих, но… Канал города не оздоровил: в Петербурге Достоевского он – «канава», куда стекают горе и слезы жителей «серединных улиц и переулков». И все потому, что застраиваться-уплотняться город стал с незнающей удержу силой. И в историческом центре даже появились высокие дома в четыре, в пять этажей. Они стали «пожирать» маленькие домики, «затыкая перспективу», лишая людей «простора». Маленькие цветные домики с наивным мезонином и зеленым палисадником превратились в воспоминания детства. Ау, «Белые ночи»…

Двадцать лет спустя – в пору «Преступления и Наказания» – «доходные дома» стоят вдоль красных линий сплошной стеной, образуя ущелья, по дну которых мечутся люди. Дворы за фасадным строем превращаются в сырые «колодцы», так как в них не могут проникнуть лучи солнца.

Давным давно текла неглубокая извилистая речка Кривуша. В 1739-1740 годах окрестные болота осушили, а Кривушу соединили с рекой Мойкой. Город рос и мелкая река Кривуша, служившая для отвода сточных вод от домов и дворцов, становилась опасной с точки зрения санитарии. В середине XVIII века было решено речку расчистить и углубить, заодно решив вопрос защиты города от постоянно грозивших ему наводнений..

Говорят, строительством бывшего Екатерининского канала руководил некий инженер Грибоедов, по имени которого канал в народе называли долгое время «Грибоедовой канавой». После революции называть канал Екатерининским было нельзя, в честь какого-то сантехника-инженера — как-то не солидно. В конце концов, был найден компромисс — переименовать Екатерининский канал в канал Грибоедова, но не инженера, а писателя. И действительно, в первое время, он так и назывался: канал Писателя Грибоедова.

Всё, как-то залатав утраты, возвращаемся к тому,
каким видит место действия Достоевский…

На самом деле никакого «АДОВА КВАРТАЛА» нет уже потому, что правильную планировку этой части города ломают две петли Екатерининского канала. Значит, это — иносказательное, умозрительное понятие…

«АДОВ КВАРТАЛ» в «Преступлении и Наказании» – то место, где происходят с петербуржцами ужасные преображения, потому что под воздействием реалий не могут не происходить.

«АДОВ КВАРТАЛ» в Петербурге Достоевского – что библейский «четвероугольник» или «Небесный град», только в нём обещанный Рай обернулся «кромешным адом».

По характеристике Достоевского, что соответствует действительности, в «серединных петербургских улицах и переулках» живёт, «по преимуществу, цеховое и ремесленное население». Здесь находится множество «питейных заведений», а значит, и пьяных субъектов, что «пестрят общую панораму» даже в «буднее время». В «Петербургском листке» от 1865 года сообщается: «В Столярном переулке находится шестнадцать домов (по восемь с каждой стороны). В этих шестнадцати домах помещается восемнадцать питейных заведений, так что желающие насладиться подкрепляющей и увеселяющей влагой, придя в Столярный переулок, не имеют даже никакой необходимости смотреть на вывески: входи себе в любой дом, даже на любое крыльцо, – везде найдешь вино».

И вы, наверное, замечали, как сердце реагирует на красоту особенно этого собора — сомасштабного человеку. Лишь покажется вдалеке золотая главка, и вы уже притянуты к нему ожиданием встречи.

Если проследить пути следования главного героя романа по Петербургу, нельзя не заметить, что везде за всем происходящим наблюдали церкви, непосредственно связанные с ТОЧКАМИ СВЕТА. Церкви помогали людям жить — быть людьми…

Сейчас «серединные улицы и переулки»
с «дворами-колодцами» сохранились —
многих церквей в ТОЧКАХ СВЕТА нет…

Есть в градостроительном проектировании замечательное понятие — «НЕБЕСНАЯ ЛИНИЯ ГОРОДА». Она простраивается (можно и умозрительно) как соотношение двух координат — Горизонтальной (застройки, тяготеющей к Земле) и Вертикальных (доминант, поднимающихся в Небо). Отсутствие доминант вызывает ощущение придавленности Города к Земле, его унылой распластанности, бездыханности…

По Петербургу видно: разрушать церкви —
не только лишать горожан поддержки Бога,
но и Город лишать связи с Небом.

Представьте в целом течение площадей, садов, скверов и бульвара: Дворцовой площадь, Александровский сад с Главным Адмиралтейством, Сенатская площадь с Исаакиевским собором, Конногвардейский бульвар с Николаевским дворцом и… Благовещенская церковь, разворачивающая движение к Большой Неве. Церкви нет — движение распалось на части, утратив свою мощь. И что из того? НЕБЕСНАЯ ЛИНИЯ ГОРОДА провалилась, прервалась, Городу рану уже не залечить…

Лейб-гвардии Конный полк был основан по повелению императрицы Анны Иоанновны в 1730 году. В 1844—1849 годы в центре площади, устроенной к этому времени южнее строившегося первого каменного Благовещенского моста через Неву, по проекту архитектора К. А. Тона было возведено каменное здание церкви Благовещения Пресвятой Богородицы для обслуживания личного состава Конногвардейского полка. Проект К. А. Тона, по которому строилась церковь, был одобрен императором Николаем I и рекомендован им как образцовый.

Церковь была почти квадратной в плане, имела пять золоченых куполов и парадный, подчеркнутый ризалитом, главный вход. Очень красив был бледно-коричневый силуэт церкви на фоне выкрашенных в светлые тона зданий Благовещенской площади. Интерьеры церкви были украшены иконами работы Ф. А. Бруни, В. К. Шебуева и других известных художников.

В октябре 1928 года церковь закрыли, а через год здание церкви снесли, якобы мешало оно трамвайному движению по площади Труда (так в 1918 году стала называться Благовещенcкая площадь).

Чугунный арочный мост сооружён в 1843—1850 годах по проекту инженера С. В. Кербедза. В сооружении моста участвовал американский инженер Дж. Уистлер. В оформлении моста принимал участие архитектор А. П. Брюллов. Им запроектированы массивные и одновременно ажурные перила, что изображают символы водной стихии: трезубец Нептуна, раковины и гиппокампов. Длина моста составляла около 300 метров при ширине реки около 280 метров.

В процессе строительства моста в 1846 году возник замысел украсить его устои аллегорическими скульптурами. П. К. Клодт и Н. С. Пименов выполнили задание, однако из-за финансовых трудностей замысел так и остался неосуществленным.

Открытый 12 ноября 1850 года мост получил имя Благовещенский от церкви Конногвардейского полка и Благовещенской площади, располагавшихся на левом берегу. После кончины императора в 1855 году мост переименован в Николаевский.

На быке у разводного пролёта по проекту А. И. Штакеншнейдера была возведена часовня, освещённая 9 (21) мая 1854 года в честь св. Николая Чудотворца. При модернизации моста в 1939 году часовня была уничтожена.

И ещё видна суета на реках и каналах. В наше время за Николаевским мостом торжественно выстраиваются рядами белые корабли. А здесь суетится всё, что плавает, воспроизводя ту жизнь, которой уже нет. Чтобы приблизить Петербург Достоевского в реалиях, думаю я, об этой суете нужно помнить.

<—Приговорить «к смертной казни расстрелянием»

II — 2: Портрет героя и отведенной ему ячейки бытия—>