Рассмотрев, насколько возможно внимательно, те «мировые линии», что тянутся из глубины веков в Петров день, начнем прорисовывать первую картину в долго-длинном ряду. Она должна, я верю, рассказать об ИСТОКАХ того, что, как-то неожиданно, вдруг, возникло на невских берегах, а потом стало нашей сегодняшней жизнью.
Исходный вопрос был таким — в чем мировоззренческие истоки Петербургской трагедии? Ответ, как везде и всегда, определен содержанием Великой триады: ИСТИНА — ДОБРО — КРАСОТА…
В Петрово время ИСТИНА соотносилась с
представлением-верой в существование Великой цели.
Соответственно, ДОБРОМ становились
разнообразные средства достижения этой цели,
а КРАСОТА превращалась в ее зримый образ.
Великая цель наделяла все и вся Высшим смыслом,
всему и вся служила оправданием.
Великая цель, в формулировках Петрова времени, —
«блаженство и слава России» или —
Счастье всех россиян, разделяющих убеждения Царя.
Главное средство достижения Великой цели —
отказ от старого, как того, что должно «минуть».
Способ достижения «блаженства и славы» —
превращение России в Мировую державу,
не уступающую ведущим европейским странам.
Способ хорош, беда в другом:
все российские устремления двуедины.
В попытке России выйти на Мировую арену,
став равной Европе в культурных достижениях, —
Правда и Добро Петрова времени-Петрова града.
В попытке превратить Россию в Мировую империю,
«опасную для самых отдаленных держав», —
Ложь и Зло Петрова времени-Петрова града.
Ставятся подобные цели перед россиянами,
словно затем, чтобы нашли они еще один ответ
на вечный, а потому — неразрешимый, вопрос:
«Быть или не быть Счастью здесь-сейчас на Земле?»
В российском варианте поиск ответа идет,
как велит «расколотое сознание»,
во всем видящее не середину, а две крайности.
Соответственно, столь же страшной, как и простой,
становится российская формула ответа:
«Человек — ничто,
Великая цель — все».
Зачем все эти вопросы — поиски — ответы?
Чтобы осознала Россия «меру человеческого»,
которую под силу выдержать россиянам во имя
чего-то неясного, но, несомненно, Прекрасного?
Или, чтобы осознала Россия «меру бесчеловечного»,
до которой могут дойти россияне
в бесконечной погоне за призрачным Счастьем?
Как бы то ни было, очень похоже, именно в соотношении
«Всечеловеческой цели» и «бесчеловечных средств» —
сущность Великой петербургско-российской трагедии,
в которой, искони, сплетены воедино
и взлеты на недостижимые для других «высоты Духа»
и падения в недоступные для других «бездны Духа».
Кто несет ответственность за трагедию,
начавшуюся на невских берегах?
Царь Петр? Не думаю…
Город возник не сам по себе.
Участвовали в его рождении Вселенские силы —
Безграничное пространство и Бесконечное время,
стремящиеся к осуществлению, или к возвращению,
Вселенского единства — Вселенского совершенства…
Изгоните эти силы из российской судьбы —
и погибнет-распадется на отдельные части Город,
став безжизненно-бессмысленной «косной материей» —
согрудием домишек, дворцов да церквей,
рассказывающих лишь о себе: кто, из чего, как…
Поднимите запечатленное в Городе мировоззрение —
и начнется рассказ о Счастьи-Страдании,
выпавшем на долю петербуржцев-россиян, потому что…
Заключили две Вселенские силы и Русский царь
страшный «Трехсторонний договор»…
Время и Пространство превратили Санкт-Петербург
в фантастический «хронотоп»,
способный преобразить Древнюю Русь в Новую Россию.
Царь отдал идее Преображения всю свою жизнь,
прибавив жизни петербуржцев-россиян без счета.
В вере и жертвах, абсурде и гениальных прозрениях
начал возникать очередной «Новый мир»…
Зачем?
О многом может поведать город Санкт-Петербург,
рожденный безмерностью Пространства-Времени,
обреченный на страдание своей включенностью
в самые больные — общечеловеческие, проблемы Земли.
Только читай, скрепив сердце тяжкой необходимостью
прозрения-искупления вины:
не то — чужой, не то — своей собственной, природной.