И «Ностальгии» нет без Рима

Мир — Рим. Рим — Мир.
Был Второй Рим, Третий, Четвёртый.
Были две Римские империи — Западная и Восточная.
Была Священная Римская империя.
Нет ничего без Рима. В архитектурном мире уж точно.
Даже «Ностальгии» нет без Рима…

Пилигримы VIII века утверждали:
«Пока Колизей стоит — будет стоять и Рим,
исчезни Колизей — исчезнет Рим и вместе с ним весь мир».

Ныне Колизей стал символом Рима и одним из популярнейших туристических объектов. В XXI веке Колизей оказался в числе претендентов на звание одного из семи Новых чудес света, и по результатам голосования, которые были оглашены 7 июля 2007 года, он был признан таковым.

Он — чудо по архитектурно-конструктивному решению?
Или он — чудо по своему функциональному назначению?
А может быть, его делает чудом слепота людей,
которые не понимают очевидного?..

Мы — устроители «Дома Европы» в Петербурге — были в Риме два раза: в начале поездки в Италию, когда для нас устроили двухчасовую обзорную экскурсию по Вечному городу, и в конце, когда все улетели в Петербург, а два человека, меня включая, остались, чтобы через две недели вылететь туда же из Милана.

Первые впечатления наложились на вторые:
отношение к Колизею не изменилось.
Руинированный колосс открывал для меня
всего одну — единственную — истину:
мир людей бесчеловечен — жаждет крови и смерти.

Руины вопили об этом, источая в небо самое дурное,
что обрекло человеческий род на страдание,
у которого может быть один конец — СТРАШНЫЙ СУД.

Негативное восприятие Колизея разделяют немногие из любующихся техническим совершенством сооружения. Более того…

В XIX веке то, что от Колизея осталось, превратилось в любимую тему для меланхоличных раздумий в идиллическом пейзаже. Залезть сюда ночью, при свете луны, почитал своим долгом каждый добросовестный путешественник. До недавнего времени можно было повторить опыт — с 2000 года внутрь пускают исключительно в установленные часы.

Число зрителей, способных испытывать восторг
при разглядывании орудий пыток, тюрем и концлагерей,
не иссякает. При чём тут Колизей? По-моему, при том же…

Совсем иное впечатление производит Пантеон. Я долго сидела в открытом кафе напротив, поражаясь тому, что вижу. Прекрасный портик — воплощение «благородной простоты и спокойного величия», как определял суть подобных произведений знаток римских древностей Иоганн Иоахим Винкельман. Уравновешенность портика бесподобна. Высота колонн — 14 м (как в Исаакиевском соборе), но той грандиозности, что превращает тебя в ничто, нет и в помине. За спиной портика прячется Ротонда с обшарпанными стенами, что подчеркивают её древность. Перед Пантеоном устроен барочный фонтан с египетским обелиском, в античности находившимся в храме Изиды на Марсовом поле.

Такое смешение всего и вся… Не надо возмущаться,
говорит мудрый портик: то суета времени,
у которого задача одна — противостоять Вечности.

Купол — монолитный. Концентрические окружности, радиальные ребра, кессоны необходимы для облегчения конструкции. Одна из особенностей покрытия Пантеона — отверстие в куполе диаметром около 10 метров. В полдень через него проникает наиболее сильный световой столб (ориентация на юг). Свет «не растекается», а остаётся в форме гигантского светового луча и становится почти осязаемым.

В Пантеоне погребены некоторые известные люди Италии, в частности, Рафаэль и короли Виктор Эммануил II и Умберто I. Иоганн Иоахим Винкельман здесь погребён тоже.

Владелец «рыбьего глаза» исказил пропорции внутреннего пространства Пантеона, сделав его подобным Колизею. На самом деле более гармоничного зала под куполом я так и не увидела в своей жизни.

Я сидела на каменной скамье неподалёку от входа.
Сидела, прикрыв глаза, чтобы погрузиться в световое марево.
Вдруг послышался какой-то необъяснимый звук — серебряный.
То пошел дождь, становящийся серебристой капелью.
Небесная музыка звучала ровно столько,
чтобы её уловила душа, а потом растаяла.

Такую музыку я увижу-услышу ещё раз — в «Ностальгии».

Арка Септимия Севера — классический образец всех последующих арок. Её высота — 20,9 м, ширина 23,3 м, глубина — 11,2 м. Построена из кирпича и травертина, облицована мраморными плитами. В древности на арке находилась квадрига со статуями императора и его сыновей — Каракаллы и Геты. Именно в таком виде она изображалась на римских монетах. До наших дней квадрига не сохранилась.

Не знала, что можно разглядывать Форум с террасы Капитолийского холма в такой волшебной дымке. Бродила среди архитектурных обломов — фрагментов колонн, антаблементов, стен, что были очищены и сложены на лужайке, как слоники на полке.

Иногда в обломах просыпалась достоверность.
Становилось страшно, так как начинало казаться,
что я — тень, и за мной идёт череда теней,
только не по Риму, а по граду на далёкой Неве,
полном прекрасных колонн римского происхождения…

Главная достоверность Форума в том, что, рассыпавшись на части, он продолжал определять архитектурные воззрения ещё два тысячелетия. Если прибавить века существования Древней Греции, давшей миру Рим, получится три тысячелетия. Греки в Элладу откуда-то пришли, принеся с собой сказку о высокоствольных деревьях — колоннах. Так Время обрушивается в какую-то непостижимую глубину.

А может быть, никакого Времени и нет?
Есть только Вечность, что представляет собой
кладбище надежд, реализованных лишь на мгновение?

Не могу сказать, что я здесь долго бродила. Вышла. Потом за ограду не заходила, смотрела извне в ночной подсветке, более жизнерадостной, чем дневной свет, раскрывающий правду…

Люди обожествляют Власть,
чтобы оправдать свою жалкую склонность подчиняться тем,
кто ни перед чем не остановится ради обладания Властью.
О Мир. О Рим. О Род человеческий…

Фердинанд Грегоровиус в «Истории города Рима в Средние века (от V до XVI столетия)» пишет: «В начале IV века Рим был на вершине своего внешнего блеска. Затем была достигнута граница, на которой город остановился в своем развитии и начал стареть, его громадность была причиной тому, что переход к падению продолжался почти два столетия и был едва уловим. Падение началось с Константина и фактически с создания новой столицы, Византии. Украшая и заселяя последнюю, Константин ограбил Древний Рим и лишил его как множества произведений искусства, так и многих патрицианских фамилий. Христианство, признанное официальной религией, точно так же повело к падению языческого величия Рима. Как история памятников города завершается триумфальной аркой Константина, так история разрушения города начинается постройкой базилики Св. Петра, материалом для которой послужили остатки разрушенного цирка Калигулы и, вероятно, других памятников».

Вы помните петербургские панорамы с куполом Исаакия?
Там всё упорядоченно и безжизненно,
будто уже упала на Невскую топь Вечность…
Здесь всё хаотично и полно жизни —
здесь Время течёт, всё разрушая и возрождая вновь.

Мне было очень интересно, какое впечатление произведёт на меня — петербурженку, привыкшую к регулярной планировке, — этот сгусток барочных эмоций. Увидев в автобусном окошке надпись — Piazza San Pietro, я тут же отправилась туда, несмотря на то, что уже стемнело. Автобус остановился за колоннадой Бернини, сквозь которую виднелось тёмное пространство, местами подсвеченное.

Я прошла через четыре ряда колонн тосканского ордера, расставленных по овалу, поразившись их грандиозности и полному отсутствию какого-либо декора (всё-таки барокко). Хотела побродить по площади, посмотрев на любимые по Петергофу Римские фонтаны. Ничего не вышло. Меня неудержимо потянуло в центр, где установлена «Игла». Так назвали обелиск из Гелиополя ещё в Средние века.

Присела на тумбу у ограждения обелиска и почувствовала, что свойственный барокко эффект «затягивания» в заданном планиметрией направлении сменяется «сдавливанием» в той точке, куда тебя заманили. Пространственные силы оказались центростремительными не только зрительно. Они были физически ощутимыми. Чувствуя, что до добра это не доведёт, я уползла по продольной оси на Тибр, где в свободной планировке смогла отдышаться.

Площадь перед главным собором католического мира была создана по велению Римского папы для того, чтобы огромное число паломников, говорящих на разных языках, почувствовали здесь своё духовное единство.

Бернини справился с задачей куда лучше.
Может быть, ощущение стало столь острым,
потому что и по Риму не стоит ходить ночью…

Рано утром следующего дня я уже входила в Собор,
в интерьере которого тут же начались свои мистификации…

При глубине центрального нефа более 200 метров, при 50-метровой высоте подпружных арок (держащих купол), мощи пилонов, превращённых в ряды триумфальных арок, всё пространство Собора пронизывали столь же мощные световые потоки, меняющиеся в течение дня. Да, я провела там целый день, включая подъём к куполу, выход на крышу, возвращение в Собор и безмолвный разговор с «Пьетой» Микеланджело.

Сначала, встав на ось и включив четырёхмерное восприятие видимого — только созерцание глубины воздушной перспективы, без разглядывания деталей, — я прошла весь путь до «сени» на витых колоннах, выполненной Бернини над погребением Св. Петра. Потом посмотрела вверх на купол Микеланджело. Оказалось, что я стою в световом потоке, теряя ощущение гравитации.

Одна мысль вдруг вернула меня в реальность:
только бы католическая месса не зазвучала.
Но что-то же хотелось услышать?
Да, космогоническую симфонию Малера
со Вселенскими ритмами и вихрями,
уходящими туда, где ещё нет жизни.

Всё в Соборе было грандиозно и гармонично,
так хотелось поверить, что это — Правда…

Цитирую текст из путеводителя по Риму: «Громадный, цельный, торжественный купол собора Св. Петра и теперь господствует над Римом, утверждая мощь дарования его создателя. В этом архитектурном творении Микеланджело в убедительных формах выразил свое ренессансное представление о величии и грандиозных возможностях человека, веру в которые он пронес даже в эти труднейшие годы своей жизни». Всегда с путеводителями не согласна, а в данном случае — не возражаю.

Есть в Риме еще одно место, связанное с истоками всего дальнейшего. То — один из семи холмов, на которых основан город. Здесь — на Капитолийским холме — в глубокой древности стояла хижина Ромула и Рема, и здесь, по римскому преданию, селились первые жители Рима. Поэтому этот холм считается тем ядром, вокруг которого стал формироваться великий город.

В античные времена на холме были возведены три главнейших храма города: Юпитера, Минервы и Юноны Монеты. В Средние века, с внедрением христианской религии, всё пришло в полное запустение. Когда в 1536 году Рим посетил с визитом император Карл V, правивший тогда в городе папа Павел III Фарнезе настолько был обескуражен запущенным видом Капитолия, что предложил Микеланджело срочно разработать проект обновления мостовой площади и фасадов выходящих на площадь дворцов.

Микеланджело не был тем архитектором,
перед которым можно было ставить конкретную задачу…

Проект был начат в 1546 году, однако продвигался очень медленно, и реконструкция Пьяцца дель Кампидольо была завершена лишь в XVII веке. Замысел Микеланджело был сохранён…

Главная административная площадь города обращена “лицом” к главной христианской святыне – Собору Святого Петра.

Площадь имеет трапециевидные очертания, по «красным линиям» которых стоят три здания с обновлёнными фасадами: в центре — палаццо Сенаторов (сейчас здесь расположена мэрия города), слева — палаццо Консерваторов (для заседаний сенаторов и высших чинов города), справа — палаццо Нуово (Капитолийский музей).

Площадь мала, а потому зрительно расширена с помощью геометрического рисунка мощения мостовой, что представляет собой 12-лепестковую розетту, образованную эллиптическими лучами, расходящимися из центра, в котором установлена статуя императора Марка Аврелия. При проектировании лестницы-пандуса Кордоната использован еще один оптический эффект: по мере следования вверх она расширяется и кажется выше, чем есть на самом деле.

Не слишком ли много оптических иллюзий
для одной административной площади Рима?

Итальянцы умеют шутить и очень радуются, если шутка удалась. Нас шумно встретили в римском аэропорту, провезли на белом автобусике в Рим по виадукам, проложенным в долине Тибра, ввезли в городские новостройки, остановились у какой-то груды ничем не примечательных домов, показали на арку между ними и велели идти вперёд.

Мы пошли, стараясь утихомирить головокружение от стремительной смены впечатлений по прибытии в Вечный город. Вдруг оказались на какой-то площади, где… нас встретила знаменитая волчица с детишками. Она рычала, мы, побледнев от неожиданности, обескураженно молчали, итальянцы были в восторге.

Четыре часа с чем-то тому назад мы были в Пулково.
Сейчас стояли в самом центре Рима на Капитолийском холме.
Это невозможно, если только Петербург — не Четвёртый Рим.

Марк Анний Катилий Север, вошедший в историю под именем Марка Аврелия, родился в Риме в 121 году, а умер в 180 году от чумы в Виндобоне на Дунае (современная Вена). Время его правления считается в античной исторической традиции «Золотым веком».

Все три здания увязаны в одно целое с помощью пилястр Большого ордера (на два этажа). Дворец Сенаторов выделяется стоящей на оси двухмаршевой лестницей, спроектированной Микеланджело.

В нише лестницы, ведущей во дворец Сенаторов, расположена статуя «Ликующий Рим» с шаром в руке — символом владычества Рима.

Да, конечно, могущество Рима, бывало, распространялось на весь Мир. В XVI веке он терял свои имперские позиции, кроме одной единственной — в сфере художественной культуры. Рим становился «Меккой» — центром паломничества всех просвещённых людей мира.

На самом верху, на балюстраде, стоят легендарные Кастор и Полукс. Эти статуи были найдены в 1583 году во время раскопок театра Помпея и, по предложению Микеланджело, помещены на капитолийский холм. Близнецы рождены Ледой от Зевса. Они считались покровителями лошадей и всегда изображались вместе с ними.

В этой точке Рима была снята одна из двух
самых главных сцен «Ностальгии» Тарковского.
Цитирую труд Дэвида Гиллеспи — профессора русского языка
и литературы университета Бат (Великобритания) —
названный им «Андрей Тарковский».

«Затворник Доменико, единственный итальянец, с которым Горчаков находит какую-то духовную общность, сжигает себя в христоподобном жесте самопожертвования в центре Рима, на Пьяцца дель Кампидольо, ассоциирующейся с Римской империей и величием итальянской истории. Более того, он делает это, взобравшись на статую римского императора Марка Аврелия, что также символично. Тем самым Тарковский показывает нам, что ценности, составившие величие итальянской цивилизации, в современном мире попросту не нужны».

«Доменико утверждает, что человечество стоит на грани катастрофы, и призывает людей, по словам Тарковского, к «тотальному сопротивлению грядущему хаосу». Тут необходимо не индивидуальное, а общее спасение… В мире, где угроза войны — реальность, где социальные бедствия поражают своим размахом, а человеческие страдания вопиют, нельзя оставаться безучастными свидетелями. Потому что каждый человек и человечество в целом несет свою святую ответственность перед собственным будущим».

«Доменико совершает акт самопожертвования, который, как он думает, спасет мир. Перед тем, как совершить самосожжение, он обращается к равнодушной римской толпе, восклицая: «Общество должно опять воссоединиться, а не быть раздробленным».

В сценарии Доменико говорит следующее: «Если человечеству предстоит идти вперед, а не топтаться в сомнениях на краю гибельной пропасти, мы должны сделать это рука об руку — так называемые здоровые и так называемые больные. Вы, здоровые, скажите мне! Что значит ваше здоровье?.. Человечество дошло до постыдной точки! Мы не свободны от самих себя! Я говорю прямо и свободно, чтобы вы поняли, что жизнь проста, и если вы хотите спастись, чтобы спасти себя и своих детей, своих потомков, свое будущее, вы должны возвратиться в то самое место, где вы утратили путь, где вы свернули за неверный поворот».

«Пока остальные, включая душевнобольного помощника Доменико и верного пса, безмолвно наблюдают за ним, он обливает себя бензином и поджигает под искажённые звуки бетховенской «Оды к радости». Умирающий Доменико падает на землю, раскинув руки крестом».

«Если можно сказать, что в фильме есть герой, то это Доменико. Он совершает самоубийство с определёнными намерениями, желая объединить людей, — как Христос, не замечаемый теми, кому хочет помочь. Так же, как и смерть Христа, его смерть способна вызвать глубокие изменения в жизни людей и в истории всего человечества. И, как от Христа, люди от него отворачиваются в момент его гибели.

Христос был казнен, Доменико убивает себя.
Обливая себя бензином, Доменико надеется
спасти человечество».

Повторяю слова Доменико: «Если вы хотите спастись, чтобы спасти себя и своих детей, своих потомков, свое будущее, вы должны возвратиться в то самое место, где вы утратили путь, где вы свернули за неверный поворот».

Ответь, Рим, где человечество утратило свой —
человеческий — путь? Где?..
По-моему, отвечает, оглядываясь на Колизей
и то, что стоит перед ним…

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО УТРАТИЛО СВОЙ ПУТЬ В САМОМ НАЧАЛЕ,
КОГДА ДОПУСТИЛО БЕСЧЕЛОВЕЧНЫЕ ДЕЙСТВИЯ:
ПРЕДАТЕЛЬСТВО И ВСЕДОЗВОЛЕННОСТЬ,
КРОВЬ НЕВИННЫХ И УБИЙСТВО ЧУЖИХ — ВРАЖДЕБНЫХ…

ЧТО ДЕЛАТЬ? ЖДАТЬ СТРАШНОГО СУДА
ИЛИ ВОЗВРАЩАТЬСЯ К САМОМУ СЕБЕ — ЧЕЛОВЕКУ.

<— СТРАСТИ ПО-ИТАЛЬЯНСКИ — ЗАМЕТКИ НА БУДУЩЕЕ ДЛЯ ДРУГИХ…

ТОСКАНА В СВЕТЕ «СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА»: ПАВЕЛ МУРАТОВ —>