На Василеостровской набережной, называемой ныне Университетской, возвышается над всеми зданиями Академия художеств, построенная Кокориновым и Валлен-Деламотом. Огромный квадрат в плане, внутри квадрата — круг, образующий чень красивый «циркульный двор». Красота двора — самая высокая: Палладианская, что достигается без изысков, за счет гармоничности сочетаний. Однако, фасады Академии чужды перебору петербургских стилей-времен. И тех, что были до того: Петровское, Аннинское, Елизаветинское барокко. И тех, чтб придут позже: Строгий, Высокий классицизм, Ампир. Фасады здания — ближайшие родственники композиций, рисовавшихся парижскими академистами. Здесь Французский классицизм борется с Французским барокко, доказывая верность Итальянским архитектурным идеалам. То, что нё имеет ни предшественников, ни последователей, нельзя считать началом нового для Петербурга явления. Нельзя.
Неподалеку — Академия наук Кваренги. Красота здания удивительна! На нем нет украшений… Раньше были — сообщает знаток и современник города Екатерининской поры И.Г. Георги. В тимпане фронтона был Российский орел. По фризу фасада, что повернут к пакгаузам, тянулась надпись: «Щедростью Екактерины II. 1787». Такие детали положения дел не меняют — украшений нет. За то, чего нет, не спрячешься. Остается одно, утверждает Палладио, — рисовать, как того требует Гармония: «соответствие целого частям, частей между собой, а также частей целому».
Архитектор использует приемы предельно простые — изначальные для того стиля, в котором работает. Раскреповки, играя толщиной стены, делят ее по горизонтали на три части : левый ризалит — центральная часть — правый ризалит. Цоколь, тяги и карниз расчерчивают стену по вертикали. В каждом уровне выстраиваются в ряды окна: пять — три — семь — три — пять. Совсем простые окна, даже без сандриков. В центральной части расстояния между окнами широки. На ризалитах сжаты. В результате голая стена с проемами, трижды расчерченная вдоль и поперек, становится трехчастной и трехуровневой системой, замершей в предчувствии предстоящего — появления великолепного восьмиколонного портика…
Чтобы ощутить, КАК работает ордер, постарайтесь определить, тяжела ноша или легка. Собственно, определять ничего и не нужно: все происходит само собой. Человек, лишь осваивая мир, сразу же стал оценивать на глаз соотношение сил между несущим и несомым и переводить увиденное на образный язык. Результат известен… Древнегреческий дорический ордер был связан им с фигурой атланта, держащего небо на плечах. Коринфский — с роскошным цветением женской красоты. Ионический — с девичьим изяществом. В римско- палладианской трактовке ионический ордер — самый чистый архитектурный образ Вселенской гармонии, в которой разрешены все противоречия между силами Неба и Земли.
Если в переводе видимого участвует логика, метафору сменяют суждения другого толка, например, такие: «непомерная ноша» или «впустую растраченные силы». В первом случае глаз видит: напряженность отношений между несущим и несомым доведена до конфликта, при котором несущее подавлено тяжестью ноши, сломлено. Во втором случае от глаза не скрыть, что силы есть, а нести нечего. И возникает в результате ощущение абсурда, глупости, пустой затеи, бутафории, лишенной смысла.
Не то — Палладианские портики. Чтобы насладиться их потрясающей красотой, нужно поехать в Италию, в Виченцу и встать, преклонив колена, перед виллой Ротондой. Вы убедитесь, глазу ничего не нужно оценивать, соотносить, взвешивать, прибавлять сил колоннам, убавлять тяжесть антаблемента. Эстетическое чувство сразу же заставит вас замереть от восторга в ощущении свершившегося равновесия — явления Ее Величества Гармонии. Если что-то вам мешает побывать в Виченце, не печальтесь, испытать естественные для человеческой души высокие наслаждения можно и без поездки в Италию. В Петербурге достаточно красот, дарящих чудеснейшие эстетические вдохновения…
Кваренги использовал множество ордеров: тосканский, дорический, ионический, коринфский, композитный. В Эрмитажном театре, например, завитки коринфских капителей подменены сценическими масками. Есть даже «химерический ордер» за использование которого потомки нередко осуждали мастера. Речь идет о Кабинете Его Величества, где ионические колонны поддерживают дорический антаблемент. Портик Кваренгиевой Академии наук — камертон, задавший архитектурно-музыкальный строй эпохе Русского классицизма. Убедитесь сами…
Здесь нет непомерной ноши. Здесь нет впустую растраченных сил. Ряд ионических колонн поддерживает фронтон с таким достоинством, которое не позволяет усомниться в их «благородном», греко-римско-ренессансном, происхождении.
Какие пропорции — хотите воскликнуть? Вот именно — какие?! Сведенные к чему-то высшему — независимому от конкретных обстоятельств? Например, золотому сечению, арифметической кратности, геометрическому подобию? Нет…
В Кваренгиевом портике, как и в Палладианском, две колонны, несущие антаблемент, — исходный элемент, определяющий все соразмерности в ордере. Для того и другого архитектора первооснова пропорционирования — тектоника, что переводит в архитектурный образ соотношение сил между несущим и несомым.
В Кваренгиевом портике тектоника определяет все: высоту и диаметр колонного фуста (ствола); энтазис (утолщение фуста к низу); размер частей, составляющих антаблемент (архитрава, фриза и карниза); величину интерколюмния (расстояния между колоннами). Кваренгиевы портики исследователи даже не пытаются свести к отвлеченным законам пропорционирования. И без проверки ясно: они чужды отвлеченностям.
Перед нами — Ее Величество Простота. И чисто гармоническая: рожденная точностью найденных соотношений между целым и частью. И чисто тектоническая: рожденная раскрытием вовне внутреннего состояния работающей конструкции.
О какой конструкции идет речь? Той, что несет покрытие и перекрытия здания? Нет, конечно. То, что, действительно, что-то несет, утилитарно по своему назначению. Его удел — быть задекорированным. Причем, настолько, чтобы никто даже не подозревал о существовании каких-то тайных сил, выполняющих какую-то черную работу. Речь идет об ордерной конструкции, работа которой на фасадной стене, мы убедились, подобна выступлению актеров на подмостках театральной сцены.
КВАРЕНГИЕВ ОРДЕР УТВЕРЖДАЕТ:
ОТРИНУТ ЧИСТЫЙ ДЕКОРАТИВИЗМ,
ПРАВИТ БАЛ АРХИТЕКТОНИКА —
В ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОБРАЗ ПЕРЕВЕДЕННОЕ СООТНОШЕНИЕ СИЛ
МЕЖДУ НЕСУЩИМ И НЕСОМЫМ.
Кваренгиев портик — чистейший образец Высокой красоты, полной «благородной простоты и спокойного величия», что «созидается без всяких усилий, появляется как мысль и исполняется одним дуновением»… Дополним — как в Природе, творимой Богом, гармонию которой стремится постичь и воспроизвести человек…
Вглядитесь в Кваренгиев портик!
Вслушайтесь ё Батюшковские стихи…
Есть наслаждение и в дикости лесов,
Есть радость на приморском бреге,
И есть гармония в сем говоре валов,
Дробящихся в пустынном беге.
Я ближнего люблю, но ты, природа-мать,
Для сердца ты всего дороже!
★ ★ ★
Тобою в чувствах оживаю:
Их выразить душа не знает стройных слов
И как молчать об них не знаю.