Эпизод «убиения петуха» считается интерпретаторами содержания фильма «Зеркало» самым тяжелым. При всей очевидной зрелищности собранных кадров и я не бралась за него, пока не поняла, что «убиение петуха» — не самодостаточный эпизод. Его следует рассматривать в контексте отношений Отца и Матери, показанных предельно обнаженно.
Появилось заглавие: СЕМЬЯ В КОЛЬЦЕ ВОЙНЫ,
ПРОЯВЛЯЮЩЕЙ СУЩНОСТЬ КАЖДОГО —
И ОТЦА, И МАТЕРИ, И СЫНА…
Мать в фильме словно всегда отсутствует. В воспоминаниях Алеши она какая угодно — отстраненная, загадочная, сдержанная, погруженная в дела — но только не вот ЭТО: «Мать в слезах берет ребенка на колени»… Даже в телефонном разговоре, когда Алексей говорит ей: «Ну что мы все время ссоримся?» ответом ему служат короткие гудки — Мать повесила трубку, не сказав ни слова.
Они разошлись в 1935 году.
Алексею 12 лет. Марине — 10.
Представить невозможно,
какое это для семьи потрясение…
Мать ничем не выдает своих чувств.
Она только СМОТРИТ изнутри себя,
откуда-то из далекого далека,
как Леонардовские женщины.
И во взгляде ее прячется так много,
что перечислить не удастся никогда.
Может быть, Мать расплачется
и «в слезах возьмет ребенка на колени»?
Нет, в фильме остается Маруся «жестоковыйной».
Господи, как Терехова хороша.
Она может передать малейшие души дуновения,
но все страстные порывы прячет ото всех,
и даже от самой себя…
Андрей Тарковский о встрече с Отцом:
«Детство моих сверстников связано с войной. Люди одного поколения менее связаны друг с другом в жизни. Мы же были связаны войной. Ожиданием. Надеждой и страхом. Верой и голодом. Письмами от отцов в виде треугольников, приходивших с фронта. А некоторые — счастливыми свиданиями с отцами и братьями».
Андрей Тарковский рассказывает:
«Я помню, как это было. Редкие березы, ели — не лес, не роща — просто отдельные деревья вокруг дачи, на которой мы жили осенью сорок четвертого года.
Мы бродили по участку и собирали сморчки. Я бесцельно слонялся между деревьями, потом наткнулся на канавку, наполненную талой водой. На дне, среди коричневых листьев, почему-то лежала монета. Я наклонился, чтобы достать ее, но сестра, именно в это время, решила испугать меня, с криком выскочив из-за кустов. Я рассердился, хотел стукнуть ее, но в то же мгновение услышал мужской, знакомый и неповторимый голос: «Марина-а-а!»
В ту же секунду мы мчались в сторону дома…».
В роли Отца — Олег Янковский.
Встреча озвучивается выходной арией героя из оперы Генри Перселла «Дидона и Эней». Ария, как положено в произведениях эпохи Барокко, рассчитана на зрительский эффект.
Что это — Тарковский не верит в искренность Отца?
Или просто подчеркивает его другую,
в сравнении с Матерью, природу?
Наверное…
В роли Отца — Олег Янковский.
Андрей Тарковский рассказывает о встрече с Отцом:
«В груди у меня что-то прорвалось, я споткнулся, чуть не упал, и из глаз моих хлынули слезы. Все ближе и ближе я видел его очень худое лицо, его офицерскую форму, кожаную портупею, его руки, которые обхватили нас. Он прижал нас к себе, и мы плакали теперь все втроем, прижавшись как можно ближе друг к другу, и я только чувствовал, как немеют мои пальцы, — с такой силой я впился ему в гимнастерку».
Андрей Тарковский рассказывает о неожиданной встрече:
« — Ты насовсем? Да? Насовсем? — захлебываясь, бормотала сестра, а я только крепко-крепко держался за отцовское плечо и не мог говорить».
еще до войны оставившем детей.
Отец плакал, обнимая детей.
Все трое молчали под напором чувств,
что выше слов — вялых, неуклюжих.
У меня возникает вопрос…
Нет, вопроса не будет.
Я знаю, что такое безотцовщина.
Но мой отец погиб на войне,
и это меня от утраты защищает.
вспышка Света или Огня на хуторе.
После вспышки начинается тема «убиения петуха»,
или Тема Матери, «преступившей недозволенное».
Роль хозяйки исполняет Лариса Тарковская. Хозяйка — существо довольно неприятное, отмеченное холодной авторской насмешкой.
Одним из самых трудных эпизодов во время съемок был эпизод с петухом. Героиня «Зеркала», спасая семью от голода, продает бирюзовые серьги, настоящая история которых изложена в мемуарах М. А. Тарковской. Хозяйка зажиточного дома Надежда Петровна Лебедева предлагает за серьги петуха, которому тут же нужно отрубить голову.
Неприятно поражает, как вальяжна и по-сытому хороша докторша, особенно по контрасту со страдальчески, духовно красивой в этом эпизоде Марией Николаевной.
Режет слух ужасная фраза Матери: «А у меня к вам маленький дамский секрет» — слова, которые такой человек, как она, мог выдавить из себя лишь в состоянии крайней нужды и униженности.
Когда Хозяйка и Мария Николаевна удаляются «посекретничать» в комнату, Алеша остается в прихожей. Лицо его почти бесстрастно, но ясно чувствуется, как он страдает, зная, через ЧТО в это время проходит его гордая, жестоковыйная мать, чего стоит ей заискивать перед барынькой.
Начинает звучать Stabat Mater Перголези. И момент, в течении которого ничего не происходит, становится необычайно значительным, возможно, кульминацией фильма…
СЫН ПОСТИГАЕТ МУКУ УНИЖЕНИЯ,
ЧЕРЕЗ КОТОРУЮ ПРОХОДИТ РАДИ СЕМЬИ ЕГО МАТЬ,
И В УНИЖЕННОСТИ ЭТОЙ ОНИ СТАНОВЯТСЯ ЕДИНЫ.
Чувствуете, потянуло Достоевским?
Он останется за кадром на протяжении всего эпизода.
Алеша сидит в прихожей с грязными босыми ногами, сдерживая кашель, который, если считать, что Алеша — это сам Андрей Тарковский, через несколько лет приведет его в туберкулезный санаторий, а еще через много лет закончится раком легких.
И однако, судя по выражению его лица, показанного через овальное зеркало, Алексей думает не о себе…
Понимать и принимать муку другого как свою — не бо́льшая ли мука, чем та, которую каждый
может сам взять на себя?
нарядно одетый в колорит и фактуру полотен Возрождения.
«Он как белый голубь дышит в колыбели лубяной» (Арсений Тарковский). Не в лубяной, а в пуховой-распуховой. Истинный ангелок!
Мать сглатывает комок горечи, подступивший к горлу. Алеша смотрит на ребеночка с двойственным чувством. Он не может не ощущать контраста между этим холеным херувимчиком и собственным жалким уделом. В то же время, он не сомневается: дитя безгрешно и свято. Даже то, что Хозяйка в это время брякает пошлость: он, мол, у нас такой умненький, недавно спросил у отца: «А почему десять копеек больше пяти?» — в глазах Алеши ничуть не «прилипает» к ребенку.
Мать его превульгарна, но ребенок чист и пребудет таким до поры до времени. И Алеша смотрит на проснувшегося и приветливо улыбающегося ему младенца с задумчивой приязнью, будто предвидит, что ждет его на пути земном.
Чувствуете присутствие Достоевского?
Потом следует вторая и страшная часть этого эпизода. Хозяйка просит Марию Николаевну зарезать петуха, так как она беременна и от вида крови ее тошнит. Мария Николаевна шокирована такой просьбой (так в сказках, бывает, богатая госпожа или мачеха приказывает служанке или падчерице сделать что-то НЕПОСИЛЬНОЕ, НЕВОЗМОЖНОЕ). Она, впрочем, могла бы сразу не согласиться и уйти, но Хозяйка пообещала в награду курочку, а рядом стоит ее голодный несчастный Алеша.
Перья его разлетаются по комнате. Мать совершила убиение…
Маргарита Терехова рассказывает о съемке эпизода с петухом как о событии реальной жизни, вспоминая, что Лариса (Хозяйка) «буквально прижала ее к куриному эшафоту». И вот — топор в руках. Терехова отказывается исполнять «казнь». Тарковский съемку отменяет. «Меня он ломать не стал, но ему надо было показать, как ломают человека, заставляя его делать НЕМЫСЛИМЫЕ ДЛЯ НЕГО ПОСТУПКИ. Сняли просто. Записали предсмертный крик петуха, надули перышком на лицо хозяйки — убийство как бы произошло…».
внутренний закон, исключающий убиение…
Тереховой нелегко было понять, почему у Тарковского женщина – существо «преступившее», пограничное. Похоже, в своих попытках постичь образ Матери он и сам оказывается на какой-то шаткой границе. Образ Матери независимо от него и непреодолимо приобретает обманную двуликость, двойственность, откликающуюся, по сценарию, и в Алексее — повествователе. Терехова продолжает рассказ: «И после того — мое лицо крупным планом, ЛИЦО ПРЕСТУПИВШЕГО ЧЕЛОВЕКА…».
«Преступивший человек» здесь — Мать, роль которой исполняет актриса, «способная быть обаятельной и отталкивающей одновременно».
Лицо Матери после того, как дело сделано, поразительно: в нем появляется нечто мстительное
и бесовское…
Какая-то жуткая полуулыбка.
Мать уходит, унося с собой свое открытие:
вряд ли она видела себя в столь полном обнажении…
У человека тело
Одно, как одиночка.
Душе осточертела
Сплошная оболочка
С ушами и глазами
Величиной в пятак
И кожей — шрам на шраме,
Надетой на костяк.
Душе грешно без тела,
Как телу без сорочки, —
Ни помысла, ни дела,
Ни замысла, ни строчки.
Загадка без разгадки:
Кто возвратится вспять,
Сплясав на той площадке,
Где некому плясать?
Алеша, похоже, нисколько не злорадствует и не печалится — просто знает: так или иначе, каждый человек когда-нибудь теряет рай «белого, белого дня» и выходит босиком на мокрую глинистую стезю дольнего мира.
Пожалуй, Достоевский в этот момент их покинул,
чтобы сами смогли разобраться в сложности
самого сложного — внутрисемейных отношений.
Левитация (от лат. levitas — легкость, легковесность) — явление, при котором предмет без видимой опоры пари́т в пространстве (то есть левитирует), не притягиваясь к поверхности (земли, воды и пр.).
В религии и мистике под левитацией понимается способность сверхъестественным образом преодолевать гравитацию без дополнительных приспособлений.
ЧУДЕСНОЙ или ВОЛШЕБНОЙ?
Для левитации необходимо наличие силы, компенсирующей силу тяжести…
Отдельно от исследований физиков следует рассматривать описания чудесной левитации.
В религиозных источниках есть описания ЧУДЕСНОЙ ЛЕВИТАЦИИ — вознесения на небеса, парения тела и т. п., когда имеет место «Божественное вмешательство».
Есть и мифические описания ВОЛШЕБНОЙ ЛЕВИТАЦИИ, которая осуществляется посредством всякого рода магии, — полеты на метле и т. п.
ЧУДЕСНОЙ, ВОЛШЕБНОЙ или той, что подтверждает
наличие в человеке скрытых возможностей?
<— Т. IV. 7. «ЗЕРКАЛО»: ВОЙНА ГЛАЗАМИ ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ
Т. IV. 9. «ЗЕРКАЛО»: ЗАВЕРШЕНИЕ ФИЛЬМА — STABAT MATER ПЕРГОЛЕЗИ —>