Под угрюмым грозовым небом на возвышенности, покрытой лугами и лесами, изображён город Толедо, показанный с севера. На переднем плане виден мост Алькантара через реку Тахо. Над городом возвышается королевский дворец Алькасар (с ещё не надстроенными башнями) и Толедский собор. На левом берегу — замок Сан Сервандо. Акцентирован контраст между небом и земной твердью.
Музей Метрополитен, Нью-Йорк
Вид на город дан снизу, чтобы небо наползало на землю сверху. И небо наползает, и небо землю заливает, но не светом, а тьмой. Все призрачно, причудливо, напряжено в ожидании, чем закончится эта фантасмагория.
Судя по использованию карты города, «Вид и план Толедо» должен был стать документом, но… «Я был вынужден изобразить госпиталь Дон Хуана де Тавера маленьким, как модель; иначе он не только закрыл бы собою городские ворота де Визагра, но и купол его возвышался бы над городом. Поэтому он оказался размещенным здесь, как модель, и перевернутым на месте, ибо я предпочитаю показать лучше главный фасад, нежели другой (задний) — впрочем, из плана видно, как госпиталь расположен в отношении города…»
Пояснение, данное на чертеже к «Виду и плану Толедо» самого начала XVII века, направляет мысль на сравнение с тем, каким город стал в самом начале XXI века, то есть через четыре столетия. Можно сказать… С этой видовой точки масштаб зданий за городскими стенами укрупнился,. Укрупнение масштаба привело к утрате приходских церквей, но… В сущности это — тот же Город, в котором кружение стен завершается кубом замка-дворца на холме.
Мысль, придя, сразу же дала почувствовать, что сравнение двух состояний одного и того же города не продуктивно, уже потому что быстро исчерпывает себя. Лучше начать с Эль Греко, точнее — с дат жизни Доменикоса Теотокопулоса, родившегося в 1541 году в Канди, столице острова Крит, входившего в те времена в венецианские владения.
Художественное образование получил у местных иконописцев старой византийской школы. После 1560 года уехал в Венецию, с 1570 работал в Риме. Испытал воздействие маньеризма, Микеланджело, а также венецианских мастеров Позднего Возрождения (Тициана и др.).
«Мученичество святого Маврикия» (для ретабло в центральной капелле храма св Лаврентия) 1581. Музей Эскориал.
Расцвет творчества Эль Греко наступил в Испании, куда художник отправился в 1577 году. Он написал для короля картину, в которой отражены упования Филиппа II на Бога, что откроет ему Врата Рая за верность Идее мученичества (есть другое название картины — «Сон Филиппа»). На второй изображено шествие солдат легиона Маврикия на казнь (где присутствует и он сам), а в небесной сфере ангелы поют славу подвигу, совершенному во имя веры. То и другое не понравилось королю по двум причинам: из-за композиционной свободы и мистического проникновения в его личные притязания.
Не получив признания при дворе в Мадриде, художник поселяется в Толедо, где живет, не выезжая, до 1614 года. Возникает вопрос, действительно, продуктивный — что собой представляет Толедо при жизни Эль Греко, то есть с 1577 по 1614 год.
Он создает образ государства, жизнью в котором распоряжается Инквизиция.
В 1596 году де Гевара получил кардинальское звание из рук Папы Климента VIII (при котором был сожжён Джордано Бруно). В 1599 году он получил пост Великого инквизитора Испании, став членом Королевского совета. Во время его главенствования в испанской инквизиции было сожжено 240 еретиков, 1628 человек, признанных виновными, не расстались с жизнью, но понесли тяжелейшие наказания.
Суровый страж паствы христовой внимательно смотрит на зрителя сквозь очки тяжелым, пронизывающим взглядом. Пелерина мантии широкими крыльями ложится на плечи, а тонкие, костлявые пальцы рук, крючковатый нос и острые черты лица довершают сходство с большой хищной птицей. Судорожно сжатая на подлокотнике левая кисть подобна сухой птичьей лапе.
Зыбкий, словно возникающий в тяжком сновидении, образ —
в единственной картине мастера на мифологический сюжет…
Лаоко́он — жрец бога Аполлона в городе Трое. Прорицатель, во время Троянской войны предостерегавший сограждан не вводить Троянского коня в город. Аполлон послал двух змей, которые переплыли море и поглотили сыновей жреца — Антифанта и Фимбрея, а затем задушили самого Лаокоона. По одному из вариантов мифа, змеями были задушены только его дети. Сам он оставался в живых, чтобы вечно оплакивать свою судьбу.
Здесь вместо Трои — Толедо со своим жутким небом, наползающим на землю, чтобы поглотить ее тьмой. Справа стоят три бога-мстителя в человеческом облике : Аполлон, Афина и Посейдон (?).
Все неузнаваемо преображено художником… Боги — те же призрачные существа, что и в других картинах мастера. Лаоокон и его сыновья — христианские мученики, с покорным смирением принимающие божественную кару. Их тела совершенно нереального пепельно-сиреневого оттенка лишены силы, у них нет точек опоры, жесты вялы, бессознательны, и лишь неукротимый огонь веры освещает обращенные к небу лица.
Сын справа уже убит змеем, слева — еще жив, но уже вписан в ужасающую дугу смертельного исхода. Сейчас змей укусит его в бок, и победа над городом — Троей-Толедо — станет неотвратимой.
Слева — геометрический анализ композиции главного действа.
Справа стоят «сторонние наблюдатели-зачинщики»…
В центре между борющейся группой на переднем плане и крепостными стенами города на дальнем можно видеть живого коня, неспешно скачущего в сторону Толедо. Причем именно это разночтение с мифом оказывается центральным, а значит — главным. Почему на картине Эль Греко деревянный конь оказался живым и способным без посторонней помощи попасть в город? Где толпы торжествующих троянцев? Такова была интерпретация великого мастера?
ДЛЯ ЭЛЬ ГРЕКО ЗЛОЙ РОК ВСЕГДА ЖИВОЙ?..
Современники художника не поняли содержания его картины. Не могли они принять скрытой в ней борьбы Эль Греко со злом, что заключено в их жизни. Внешне религиозно фанатичной. Внутренне порочной — допускающей Инквизицию ради собственного спасения и благополучия здесь-сейчас на земле.
Исследователи творчества Эль Греко считают: картина «Лаокоон» могжет означать только одно – то, что он совершенно разочаровался в действительности в настоящем и в будущем и ожидает избавления от зла — греховности людей — только в сверхбудущем, когда наступит Судный день.
На переденм плане изображена коленопреклоненная фигура Святого Иоанна, его лицо обращено к небесам, руки простерты вверх. Вся фигура святого непомерно вытянута, он находится в молитвенном трансе, созерцая мистические видения, проносящиеся перед его взором. Художник с пугающей мощью передал ощущение невероятной духовной силы и святости пророка.
В глубине картины святые мученики восстают из своих могил, дабы получить белые одежды. Они простирают руки к небесам, требуя отмщения за свои страдания. Вытянутыые обнаженные фигуры мечутся, словно языки пламени. Справа группа из трех мужских фигур на фоне зеленой драпировки принимает из рук парящих херувимов белые одеяния.
Картина осталась незаконченной, непонятой
и завораживающей…
В картине слева темное облако надвигается на распятого Христа, как свидетельство тяжести понесенного им за человечество наказания. Город на холме светел — очищен страданием Бого-Человека. Таким было видение художника по приезде в Толедо.
В картине справа, написанной художником в самом конце жизни, черное небо возмездия поглотило землю. Танцующие людишки идут в город, которого нет. Такое может увидеть художник, полностью разочаровавшийся в действительности.
Грош цена испанскому нынешнему блеску и процветанию, материальному. Грядёт катастрофа. А будет ли за сегодняшние прегрешения когда-нибудь прощение, неведомо. Вот такое будущее — без исполнения пророчеств о сверхбудущем.
Эль Греко доходит в своем мироощущении
до самого черного трагизма.
«Там, в Толедо, городе инквизиции и монахов, старой испанской аристократии и интеллектуальной элиты, вдали от венецианской помпезности и римского снобизма, Эль Греко находит своё истинное призвание»
«Творческий поиск мастера, начавшись среди строгого величия критских икон, привёл его к богатейшей палитре блистательных венецианских красок и завершился в Испании — земле сурового благочестия и благородного мужества, странных иллюзий и мистических переживаний». Грека Доменико Теотокопули называют «ИСТИННО ИСПАНСКИМ ХУДОЖНИКОМ И ВОЗВОДЯТ В РАНГ НАЦИОНАЛЬНОЙ СВЯТЫНИ. Бывает, Невозможное свершается…
Эль Греко держал кисть в руках до последнего вздоха. Силы оставили его неожиданно, и удар, сразивший художника, оказался последним. Смерть наступила 7 апреля 1614 года. Он умер так, как умирал каждый набожный толедец, и был похоронен как всякий зажиточный испанец. Смерть Эль Греко произвела глубокое впечатление на его современников. Один из них писал: «Последующие столетия будут восхищаться его искусством, не имея возможности ему подражать».