Свою творческую карьеру Брейгель начал как рисовальщик. До наших дней сохранилось около 120 его рисунков («Осел в школе», «Большие рыбы поедают маленьких», «Художник и знаток»). Иероним Кок (учитель Брейгеля) собрал около 135 рисунков, которые были переведены в гравюры разными мастерами. Эти эстампы имели большой успех. Среди наиболее значительных графических работ Брейгеля — серии «Двенадцать больших пейзажей», «Маленькие пейзажи Брабанта и Кампена», «Семь смертных грехов», «Семь добродетелей» и др.
Серия «Грехи», 1557-1558, состоит из восьми изображений: «Гнев», «Лень», «Тщеславие (Гордость)», «Сребролюбие», «Чревоугодие», «Зависть», «Похоть» и композиции «Страшный суд».
Серия «Семь добродетелей» 1559-1560, состоит из восьми изображений: «Вера», «Надежда», «Любовь» (Милосердие), «Умеренность», «Благоразумие», «Справедливость» (Правосудие), «Стойкость» (Сила) и композиции «Сошествие во ад».
Женщина — символ Гнева — в латах, с мечом и факелом выходит из шатра. У ног ее медведь — олицетворение безудержной ярости. Вокруг нее — монстры, вооруженные булавами с шипами, пиками, стрелами, зазубренными шилами, баграми. Они нападают на беззащитных, огромными ножами латники режут обнаженных людей. Нож в руке рыцаря на петушьей ноге, шлем которого украшен вымпелом с перевернутым ключом — символом власти), у двух дерущихся в бочке, у убивающего собаку. Олицетворение саморазрушитесльной ярости — некто в плаще, в шляпе с пером, с ножом в зубах. Он держит в руках склянку с кровью, собираемую из раны, которую сам нанес себе. Огонь и кипящее масло также связываются с проявление гнева. Масло льют из под деревянного щита на колесах. Монстр поджаривает на вертеле человека. Адам и Ева осуждены на костер, который разведен на крыше шатра. Вдали справа монстры атакуют корабль с символом человечества — Мировым яйцом. На мачте сидит вперед смотрящий, как бы напоминающий человечеству о бдительности. К этому же приплывает мона, звонящий в колокол, сидя на сухом дереве. На дальнем плане — ужасные последствия гнева — горящая крепость и виселица.
Лень представлена в образе спящей женщины, не замечающей ничего вокруг — улиток, наползающих на ее платье, монстра с волчьей мордой, подкладывающего ей подушку. Она облокотилась на осла — это Глупость, постоянная спутница Лени. У лентяев слева пусто за столом. Из пустой миски пытается хлебать человек, лежащий на кровати, которого вместе с кроватью тащит куда-то монстр. Остановилась «мельница разума», в колесе которой застряла какая-то медицинская склянка. Из ветхого строения высовывается гигант — особый тип духовной и физической лени, иллюстрирующий нидерландскую поговорку: «Лентяй не стыдится ходить до ветру на людях». Лень не в силах отогнать монстров, склоняющихся к похоти, некому спасать похищенный разум — шар на повозке. Вдали слева обнаженные смотрят на огромный циферблат, на котором предупреждающая рука указывает на цифру «11» — символ глупости. О быстротекущем времени пытается напомнить человек справа на высохшем дереве: он высунулся из механизма остановившихся часов и стучит молотком по колокольчику…
В центре композиции — дама в роскошном, возможно испанском платье. Это — олицетворение Гордости, которая отражается чудовищем в зеркале. Рядом с дамой — павлин: символ Тщеславия. Позади — группа нарядных монстров, в руке одного из них — папский посох. Слева в группе монстров — человек, примеряющий дурацкий колпак. Справа от дамы в испанском платье — всадник в кардинальской шапке, у монстра, сопровождающего его, в руках — дароносица. Они приближаются к монстру-тиаре, за рекой — еще один монстр в платье-тиаре, а вдали — улей-тиара, который покидают пчелы: символ верующих. Внешние символы веры заслоняют Бога от человека, подменяют истинную веру. Здания слева пышны, мишурно украшены, но не приспособлены для жилья — у них нет дымовых труб, вероятно некоторые из них служат местом заточения людей. Суетность тщеславного мира отражается в цирюльне — месте, где человек становится красивее, но значение этого снижается показом неприглядных сторон парикмахерского дела — мытьем волос, врачеванием зубов. В конечном счете Тщеславие, гордыня загоняют человека в адскую пасть, изображенную в центре.
Женщина, изображенная в центре листа, считает деньги, вынимая их из сундука, который заполняет монстр, ссыпая их из деревянного кувшина. Это — олицетворение Скупости. У ног женщины — мешки с деньгами, кубышки, весы с разновесами. Монстр справа приманивает к себе миской с единственной монетой один из наполненных мешков, который не в силах отказаться от подачки, также как человек в бочке, подбирающий монеты, которые высыпаются из ее щелей. Алчность затмевает разум, разоренные купцы не расстаются со списками долгов, толпа пытается с помощью арбалета сбить суму с деньгами, застрявшую на крыше, а в это время воришка срезает кошелек у одного из них. Скупец едет задом наперед на быке, а пеший тащит груз на спине. В приступе жадности люди штурмуют сооружение в форме огромной кубышки, но им достаются лишь отдельные монеты, в то время как у монстра с крыльями бабочки их огромный мешок. Человека, идущего в лавку ростовщика, грабят, раздевают донага, а потом режут огромными ножницами, на лезвии которых изображены знаки «перевернутого мира». Справа вдали — гигантские весы, на которых решается судьба человека…
Пьющая из кувшина толстуха — символ пьянства и обжорства. Она восседает на кабане — нечистом животном, пожирающем все без разбора. За столом — две обнаженные женщины, которых поют и угощают монстры. Пьяница оскверняет все святое: он молится на бочку с торчащим из нее голым человеком. У монаха отрастает хвост. Чревоугодник теряет разум, как стоящий на коленях гигант: он может стать преступником и его заточат в тюрьму или казнят. Вдали голова-мельница, которая из «мельницы мыслей» превращается в символ неразборчивого обжорства, постоянно требующего пищи. Чревоугодников ждет страшная смерть на адских сковородках, изображенных за мельницей…
В центре композиции женщина указывает на огромного индюка — символ Зависти и Тщеславия. Мир зависти «вывернут наизнанку», или перевернут вверх ногами, как торчащие из кувшина ноги, одна из которых обута в офицерский сапог или сапог, превращенный в дурацкий колпак (справа над лавкой башмачника). Монстры примеряют людям башмаки, как бы иллюстрируя поговорку: «Каждому человеку — свой башмак». Зависть затмевает разум: в то время как незадачливая торговка завидует своим более счастливым собратьям, монстр пожирает ее товар. Зависть безжалостна: арбалетчик, сидящий в разбитом кувшине, стреляет в яйцо — символ мира. Глухи к чужому горю монахи в похоронной процессии на мосту: они закрыли лица, чтобы не слышать криков мольбы, несущихся с тонущей лодки. Зависть разрушает человека, как разрушается гигант, плывущий в лодке…
Гиперболизируя чувственную невоздержанность, Брейгель переиначивает старые астрологические и босховские символы. Обнаженная дева с распущенными волосами — символ вечного женского начала — предстает в объятиях чудовища, ее разум отравлен питьем, которое ей подносит второй монстр.
Бесконечный цикл «рождение — смерть — рождение» показан привычным для человека XVI века рядом изображений: соития, испражнения, демонстрацией детородных органов, и все это представляется отвратительными похотливыми существами на переднем плане. Древний планетарный смысл совокупления, происходящего в прозрачной сфере, снижается изображением демона, забравшегося в раковину. Невоздержанный человек теряет разум: волынщик — символ глупости — возглавляет процессию, сопровождающую голого человека в дурацком колпаке, едущего на монстре. Вдали, слева, — Сад земных наслаждений. Остров любви, Источник молодости превращаются там в Источник похоти. Вдали — мельница, на которой перемалывают наказанных за похоть.
Традиционно серия Семи смертных грехов завершается сценой Страшного суда. Центральная фигура Христа окружена трубящими ангелами, рядом в облаках фигуры святых. Глаза Христа обращены вниз к толпе грешников и праведников. На переднем плане — восстающие из гробов в окружении монстров. Толпа распределяется на два потока. Ангелы сопровождают чистые души, идущие в рай. Справа — адская пасть: в нее демоны заталкивают грешников. Над толпой грешников — странные ангелы: с крыльями бабочек и мотыльков…
Вера в образе молодой женщины находится в центре храма. Ее изображение отличается от канонических католических изображений XVI века, а атрибуты веры свидетельствуют о религиозных пристрастиях Брейгеля. На голове Веры — скрижали Ветхого завета, а в руках Евангелие, на котором сидит голубь — Святой дух (либертинисты и Брейгель придавали Евангелию большее значение нежели Ветхому завету). В руке Веры нет креста — он высится за ее спиной. Вокруг — атрибуты казни Христа, обычно изображавшиеся на индульгенциях (лестница, пика, сосуд с уксусом, молоком, клещи, гвозди, губка…) Особым было отношение либертинистов и к Христу, который должен был стать образцом для подражания на земле и «быть в душе у каждого», поэтому его изображение можно найти на плате и на маленьком распятии, «спрятанным» над кафедрой проповедника. Справа изображены сцены таинств, происходящих в церкви — исповедь, причастие, отпевание, брак, месса. Справа — сцена проповеди, на которую собрались прихожане, одетые в плащи с глубокими капюшонами. Открытые лица людей перед кафедрой однообразно похожи, но не все внимают проповеди: на задних скамейках дремлют, зевают, малыш треплет мать…
Стройная молодая женщина стоит на тонком стержне якоря в бушующем море. В руках у нее — символы труда, действия: лопата, серп, на голове — пчелиный улей. Сама же она безучастно смотрит в сторону, иронически улыбаясь. Вокруг нее изображены сцены опасностей, которым человек подвергается во время жизни, — кораблекрушение, тюрьма, пожар, наводнение. Тяжелым чувством безнадежности веет от этих сцен. Тщетно взывают к Всевышнему, молят о спасении терпящие кораблекрушение, о свободе — закованные узники, о возвращении мужа из плавания — беременная женщина на пристани. Не оправдывает себя и надежда на ближнего: никто помогает тонущим морякам, не спешит подать воды узникам в башне. Бессмысленна борьба со стихией, несмотря на то, что люди отчаянно борются с огнем. Вода наступает на город, заливает башни и ворота крепости. Бесполезен и труд: напрасно ожидает улова рыбак, забросивший с набережной три удочки, тонет корабль с грузом, наступающая вода разрушает дамбу, которой обнесено поле, обработанное крестьянином…
В центре композиции аллегорическая фигура женщины — олицетворения Милосердия с пеликаном на голове — символом самоотверженной материнской любви. В руке и женщины — пылающее сердце. Она протягивает руку двум детям, стоящим рядом. Вокруг разыгрываются сцены, символизирующие семь актов милосердия: раздача хлебов голодным, утоление водой жаждущих, посещение заключенных, похороны бедных, приют странников, посещение бедных, раздача одежд неимущим.
Изображенное противоречит тексту. Чувствуется неискренность творящих милосердие, которое они совершают не во имя любви к ближнему, а как бы выпрашивая у Бога милости для себя в награду за свои поступки. Лица дающих искажены брезгливой гримасой, хлеба более похожи на камни, кажется, что обездоленным не дают, а срывают с них рубахи. Двое вдали хоронят бедняка без священника. Безобразны и лица многих калек, бродяг, попрошаек, мошенников среди толп страждущих, заполнивших города. По-настоящему страдают лишь голодные, больные, раздетые дети…
В центре листа на лобном месте стоит женщина с повязкой на глазах, с мечом и весами в руках — символами Правосудия. Вокруг нее разворачиваются сцены суда и наказания, полностью противоречащие тексту под гравюрой. Справа — сцена суда с обвиняемым, судьями присяжными, писцами, стражей и двумя испуганными зрителями. Зал заседания украшен восемью покосившимися гербами провинций Нидерландов, находившимися в зависимости от Испании. За залом заседания — пара, которая обращается к судейским чиновникам, писцам. На последнем плане ведут осужденного, другому отрубают руку. Слева художник показывает жуткие сцены наказания и пыток, применявшихся испанцами в Нидерландах. На первом плане изображена пытка водой, которую совершают несколько человек. За ними следит писец, ожидающий признаний несчастного. Толпа смотрит на приговоренного к обезглавливанию, который молится перед смертью. Далее — помост, на котором палач хлещет розгами привязанного к столбу осужденного. С террасы знать наблюдает за мучениями вздернутого на дыбу человека. А вдали конные и пешие спешат увидеть сожжение на костре колесование, повешение. Все зрители безучастно смотрят на мучения и смерть, никто не возмущается, не плачет. Фигура Правосудия отгорожена от толпы стражей…
Женщина, стоящая на тонких перекладинах приставной лестницы, символизирует Благоразумие. Главная черта благоразумия — предусмотрительность, поэтому она опирается на гроб. Сито, украшающее ее голову, позволяет ей отделять семена от плевел. Предусмотрительность стараются проявить и участники семи сцен, что разыгрываются вокруг и символизируют ремесла. Но так ли благоразумна их предусмотрительность? Монахиня, готовящая пищу, занята лишь тем, чтобы залить огонь. Больной заботится не о спасении души и последнем причастии, а о мнении, которое выскажет доктор, исследующий склянку с его мочой. Справа — семейство, занимающееся засолкой мяса на зиму, среди взрослых — мальчик, прячущий монету в надкушенную грушу. В центре — двое, так и не решившие извечную проблему, что лучше носить день при себе или хранить их в сундуке, тратить их или беречь. Многие благоразумно занимаются подготовкой к зиме: запасают хворост, ремонтируют обветшавший дом, стригали тащат тюки с шерстью. Вдали плывет лодка с грузом…
В центре листа — Сила в образе женщины с распростертыми крыльями. На ней кираса. Она опирается на колонну — символ силы. Наковальня на ее голове — символ решительности. В руках цепь попранного ею дракона — символа греха. Справа и слева латники и безоружные, женщины и монахи повергают животных, символизирующих смертные грехи. Вдали незыблемо стоит крепость — символ веры. Вокруг нее пешие и конные сражаются с монстрами, демонами За веру летит конница с распятием на знамени. Лица воинов закрыты: истинное мужество подменено яростью, не знающей милосердия.
Женщина в центре в платье, подпоясанном змеей, символизирует Умеренность. Часы на голове ее — знак надежности, очки в руке — знак зоркости. Она сдерживает себя уздечкой и попирает ногой крыло ветряка — символа случайности.
Вокруг разыгрываются сцены, символизирующие семь свободных искусств. Арифметика представлена сборщиками налогов или ростовщиками, один из которых помечает меха и становится обладателем пустоты, которую они символизируют. За ростовщиками спиной к зрителю сидит за мольбертом художник, символизирующий Живопись. Музыка изображена сценой церковного песнопения, сопровождаемого органом, духовыми и струнными инструментами. Слева наверху — представление риторического общества. Зрители наблюдают за диалогом Веры и Надежды, которым мешает шут, высовывающийся из-за занавеса. Представление проходит под знаком перевернутого мира, нарисованном на штандарте над сценой. Правее демонстрируются достижения Астрономии — ученые вычисляют угол наклона Земли. Справа внизу — школьная сценка, иллюстрирующая Грамматику. Малыши учатся чтению, их знания оценивает учитель с розгами, заткнутыми за пояс. За школьниками — группа спорящих ученых, по-видимому теологов. Это — сцена Диалектики, в которой ученые отвернулись от Священного писания, лежащего на пюпитре. За ними показаны достижения Геометрии, которые могут быть применены для созидания и разрушения. Точные исчисления нужны при строительстве зданий, размежевании участков, в ирригационных работах, при росписи интерьеров. Но все это может быть разрушено при помощи точного расчета траектории полета снарядов…
Спаситель спускается в ад в прозрачной сфере вместе с десятью ангелами — веселыми музыкантами. Кажется, что он спускается на дно моря. Мимо проплывает монстр, держащий корзину с птенцами, на переднем плане — монстры, являющие собой различные соединения тел морских и сухопутных животных: собака в раковине рака-отшельника, летучая мышь с хвостом креветки, рыцарь в шлеме из ракушки держит под мышкой чудовище, похожее на лангусту. За ними старцы Ветхого завета, освобожденные от первородного греха, выходят из адской пасти навстречу Христу. Над старцами Омерзительный, похотливый стана, примеряющий царский венец. Сферу с Христом пытается разрушить огнедышащая, ушастая рыба-монстр, позади которой вращается Колесо Фортуны, сбрасывающее людей в кипящий котел. Над костром — геральдический шлем, в котором спрятался монстр.
Сцены Сошествия во ад часто разыгрывались
в средневековых мистериях, в шествиях…