Эпилог — 4: Искушение Христа в пустыне

«Искушение Христа в пустыне». Иван Крамской. 1872.
«Великий инквизитор», Достоевский…

«А между тем если было когда-нибудь на земле
совершено настоящее громовое чудо,
то это в тот день, в день этих трех искушений.
Именно в появлении этих трех вопросов и заключалось чудо.

Если бы возможно было помыслить, лишь для пробы и для примера, что три эти вопроса страшного духа бесследно утрачены в книгах и что их надо восстановить, вновь придумать и сочинить, чтоб внести опять в книги, и для этого собрать всех мудрецов земных — правителей, первосвященников, ученых, философов, поэтов — и задать им задачу: придумайте, сочините три вопроса, но такие, которые мало того, что соответствовали бы размеру события, но и выражали бы сверх того, в трёх словах, в трёх только фразах человеческих, всю будущую историю мира и человечества, — то думаешь ли ты, что вся премудрость земли, вместе соединившаяся, могла бы придумать хоть что-нибудь подобное по силе и по глубине тем трём вопросам, которые действительно были предложены тебе тогда могучим и умным духом в пустыне?»

Уж по одним вопросам этим, лишь по чуду их появления,
можно понимать, что имеешь дело
не с человеческим текущим умом,
а с вековечным и абсолютным.

Тогда это не могло быть еще так видно, ибо будущее было неведомо, но теперь, когда прошло пятнадцать веков, мы видим, что всё в этих трех вопросах до того угадано и предсказано и до того оправдалось, что прибавить к ним или убавить от них ничего нельзя более».

Второй цикл. «Библейские мотивы», перо, тушь, 1977-1978 годы.
Первый разворот — Вавилонская башня из черепов и костей
и Страшный суд, о коем возвещают.
Худ. Ю. Селиверстов.
Второй цикл. «Библейские мотивы», перо, тушь, 1977-1978 годы.
Седьмой разворот — Добрый пастырь и евангельская гармония.
Худ. Ю. Селиверстов.
Второй цикл. «Библейские мотивы», перо, тушь, 1977-1978 годы.
Третий разворот — Гора Синай и река Иордан.
Худ. Ю. Селиверстов.
Второй цикл. «Библейские мотивы», перо, тушь, 1977-1978 годы.
Четвёртый разворот — Предчувствие антихриста и символ князя мира сего.
Худ. Ю. Селиверстов.
Второй цикл. «Библейские мотивы», перо, тушь, 1977-1978 годы.
Пятый разворот — Тайна Сфнкса и дух «анчихриста» (народная мудрость).
Худ. Ю. Селиверстов.
Второй цикл. «Библейские мотивы», перо, тушь, 1977-1978 годы.
Шестой разворот — «Хранитель» источника и жаждущие сосуды.
Худ. Ю. Селиверстов.
Второй цикл. «Библейские мотивы», перо, тушь, 1977-1978 годы.
Второй разворот — Жертва Каина и жертва Авеля.
Худ. Ю. Селиверстов.
Третий цикл. «Суд и суды», перо, тушь, 1980-1981 годы.
Взвешивание яблока земли или искусительного плода.
Худ. Ю. Селиверстов.
Третий цикл. «Суд и суды», перо, тушь, 1980-1981 годы.
Суд Истории с апокалиптическими конями
и суд смерти, снимающей очередную печать.
Худ. Ю. Селиверстов.
Третий цикл. «Суд и суды», перо, тушь, 1980-1981 годы.
Изгнание из рая и суд Каина.
Худ. Ю. Селиверстов.
Третий цикл. «Суд и суды», перо, тушь, 1980-1981 годы.
Суд Париса и суд Соломона.
Худ. Ю. Селиверстов.
Третий цикл. «Суд и суды», перо, тушь, 1980-1981 годы.
Суд Пилата и самосуд Иуды.
Худ. Ю. Селиверстов.
Третий цикл. «Суд и суды», перо, тушь, 1980-1981 годы.
Суд Отелло и суд инквизиции.
Худ. Ю. Селиверстов.
Третий цикл. «Суд и суды», перо, тушь, 1980-1981 годы.
Суд детей и суд взрослых людей.
Худ. Ю. Селиверстов.
Третий цикл. «Суд и суды», перо, тушь, 1980-1981 годы.
Суд Новейшего времени — суд врача и суд палача.
Худ. Ю. Селиверстов.
Третий цикл. «Суд и суды», перо, тушь, 1980-1981 годы.
Возмездие — рассечение мира.
Худ. Ю. Селиверстов.
Нерукотворные изображения Христа типа Туринской плащаницы…

— Чем же кончается твоя поэма? — спросил вдруг Алёша, смотря в землю, — или уж она кончена?

— Я хотел её кончить так: когда инквизитор умолк, то некоторое время ждёт, что пленник его ему ответит. Ему тяжело его молчание. Он видел, как узник всё время слушал его проникновенно и тихо, смотря ему прямо в глаза и, видимо, не желая ничего возражать. Старику хотелось бы, чтобы тот сказал ему что-нибудь, хотя бы и горькое, страшное.

Но он вдруг молча приближается к старику и тихо целует
его в его бескровные девяностолетние уста.
Вот и весь ответ.

Старик вздрагивает. Что-то шевельнулось в концах губ его; он идет к двери, отворяет её и говорит ему: «Ступай и не приходи более… не приходи вовсе… никогда, никогда!» И выпускает его на «темные стогна града». Пленник уходит.

— А старик?
— Поцелуй горит на его сердце,
но старик остается в прежней идее.

Leave a Reply