Характеристики елизаветинского периода в истории Петербурга 1741-1761

Сейчас, в очередной раз, опустится занавес в том представлении, что дают нам Петербургские пространства-времена. Но, прежде чем по­кинуть «золотое царство», подведем итог рассмотрению Елизаветинской поры в той форме, что придумана нами, чтобы закрепить «портреты» всего пережитого Прекрасным градом.

1. ВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
Лучшее в Прошлом (П) — та созидательная основа
на которой зиждется счастье Настоящего.
Настоящее (Н) — счастливая пора, даруемая потомкам
героикой деяний их отцов, объединенных делом Петра.
Будущее (Б) — продленное в бесконечность Настоящее
что не подлежит изменению, так как Должное свершилось.
То — абсолютно гармоничная, а потому —
столь же утопичная модель времени.

2.ПРОСТРАНСТВЕННАЯ МЕТАФОРА

На языке современников, Петербург — «эдем»,
или «Земной рай», что был, когда Бог сотворил Землю.
В сравнении с Петровым Петербургом, то —
«Парадиз», расширивший освоенную им территорию,
став «ПАРАДИЗОМ НА НЕВЕ, ВО ДВОРЦАХ И ДАЖЕ В ЦЕРКВЯХ»…
На языке утопий, то — «золотое царство»,
оправдывающее свою иззолоченность идеей «Славы Всероссийской».
Императрица в «золотом царстве» — олицетворение «Славы».
Роскошь дворцов и церквей — должная оправа.
Геометрия — утверждение «Славы» на века.

3. ПЛАНИМЕТРИЧЕСКИЙ СИМВОЛ

«Город на островах» — уже данность,
из которой неизбежно уходит героика творения нового.
Расчерченный на линии Васильевский остров
перестает быть прообразом Идеального мира.
Напротив, каналы, «как в Венеции-Амстердаме»,
становятся тягостной проблемой:
засыпать, что изменить делу Петрову;
прорыть, что довести до абсурда самоуничтожения.

В столице и загородных резиденциях Елизаветинской поры
растет число «зеленых островов»: курдонер — дворец — парк.
Первенство среди них держит Сарское Село.
Соответственно, иным становится планиметрический символ:
Петербург — «город-сад», для которого Сарское село —
идеальный прообраз «эдема».

4. ПЛАНИРОВОЧНАЯ СХЕМА

«Живописная» и «регулярная планировка» —
ландшафтная, историко-культурная данность,
согласно которой расставляются дворцы и церкви,
расчерчиваются «першпективы» (улицы) и парки.

Осваивается «итальянская перспектива» — прием,
позволяющий добиваться предельной театрализации :
привязки ансамбля к главным точка восприятия видимого.
Шедевр театрализации — ансамбль Смольного монастыря.

5. ОБЪЕМНО-ПЛАНИРОВОЧНЫЕ НОВОВВЕДЕНИЯ

Все планировочные решения, по сути, элементарны и не новы:
самое главное пространство — в центре («Ах!»),
второстепенные превращены в анфилады — череду открытых залов,
«нанизанных» на глубинную ось («Ах!» и «Ах»!).
Эффект потрясения вызывают не планировочные решения,
а моделировка объемов с помощью
«ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННЫХ МИСТИФИКАЦИЙ».

Согласно им, воедино сводятся
архитектурно-композиционные противоположности:
статичность-динамичность, симметрия-ассимметрия, метр-ритм.

«Мистификации» позволяют и…
дематериализуются несущие и ограждающие конструкции:
потолки и наружные стены превращаются в «небо-фон»,
внутренние — в зеркальное отражение происходящего в зале.

При «раскрепованном антаблементе» и «разорванном фронтоне»
ордер становится атектоническим-тем, что не работает.
Подчинение ордера ритмике скоординированных осей
превращает колонны в «актеров на сцене»,
исполняющих «танцевальные пантомимы»…

Определение «энергетических точек» и «рядов»
позволяют зданиям, залам и декору «двигаться».
Декору — течь в двухмерной плоскости…
Зданиям — парить в пространстве, ступать по земле…
Залам — уходить в глубину воздушной перспективы,
взмывать вверх, подобно многозвучным аккордам,
пульсировать, то замыкаясь в самих себе,
то раскрываясь в бесконечность далей…

Подобные приемы делают невидимой-незначимой
реальную жизнь, подменяя ее вселенским празднеством.

6. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОБРАЗ ГОРОДА

Главную художественную тему Города задает
ПЛЫВУЩАЯ НА ГРАНИЦЕ НЕБА И ВОД
«ЛЕНТА ЗЕМЛИ», ОБРАЗОВАННАЯ
«ВОЛНУЮЩИМИСЯ ФАСАДАМИ» ДВОРЦОВ И ЦЕРКВЕЙ…

Построение ансамблей по законам итальянской перспективы
превращает Санкт-Петербург в «театральный задник»,
на фоне которого разыгрываются действия из жизни
Блистательной столицы могущественной и счастливой страны.

Ощущение Всеобщего счастья, вызываемое декорациями,
столь велико, что «золотое царство» в золотых дворцах
исключает возмущение роскошествованием избранных.
Срок «золотого царства» истечет, конечно, но…
Не из-за справедливого возмущения «в низах»,
а по мировоззренческо-эстетическим причинам:
когда «в верхах» начнется увлечение
философскими идеями французских просветителей.
И такое возможно в России!

Театрализация всего и вся — и города, и жизни горожан,
не позволит увидеть грозящей всем опасности.
В эстетических играх, незаметно для самого себя,
Петербург сделает свой выбор, каким городом быть:
для людей или для реализации Великих идей.
Став повязанным идеей служения «Славе Всероссийской»,
он окажется безразличным к жизни «маленьких людей»,
да, и «великих петербургских обитателей» тоже…

Вот так, завязка трагедии, что, уже недолог час,
обратит «блистательный Петербург» в «камень холодный».
И произойдет это не на военном плацу, а на балу —
в солнечным светом наполненном золотом зале.

7. ПЕТЕРБУРГСКИЙ ТИП РОССИЯНИНА

В пору передышки особенно ясно проявляются силы,
способные удержать «Российский корабль» на плаву…
То — народ Российский,
простивший Царя Петра, поверив в его дело.
То — сразу же заявившая о себе интеллигенция Российская,
носительница общественного мнения, невнимание к которому
со стороны властей равноценно «политической смерти».
То — существование отдельных Личностей,
поддерживающих веру в Человека,
без которой нежизнеспособно любое общество,
даже самое зарегулированное, как «механические часы»,
о которых рассказывал Царю Петру философ Лейбниц.

Да, и еще: театр — так уж везде театр!
Внешне между «народом Российским» и «петербуржцем»,
даже самым преданным идее Отечества,
уже совсем нет и никогда не будет никакого сходства.
Они — разные, будто из параллельно сосуществующих Миров.
Червоточинка пустяшная, будто-бы, поверхностная, а впереди —
мука душевная и кровавые жертвы во имя Единения.

Вот такое «золотое царство» — как Солнце: не без темных пятен. Хорошо, что человеку не дано знать Грядущее. А потому, и мы будем ждать без печали, как вот-вот и снова поднимется занавес, открыв Неву с островами, на которых стоят новые «декорации», ожидающие выхода новых «актеров» — исполнителей главных ролей в следующем акте Петербургского бытия.

Прощайте, Елизавета Петровна, Растрелли и Ломоносов!
Нам нужно подготовиться к встрече с Екатериной II Великой,
ее придворным зодчим и поэтом.
До новой встречи, господа!

<— МИХАЙЛА ВАСИЛЬЕВИЧ ЛОМОНОСОВ — РОССИЙСКИЙ ПИИТ

УКАЗАТЕЛЬ ЛИТЕРАТУРЫ —>