Петербургский модерн: Васильев и Бубырь — Стремянная, 11

Внешние приметы требуют отнести Дом Васильева и Бубыря на Стремянной улице, 11 к Северному модерну. Возражаю… Внешние приметы не имеют столь весомого значения, в сравнении со всем тем, что утверждает другое: Дом Васильева и Бубыря Космогонический по содержанию, а прорисован столь проникновенно — по-детски. После реставрации Дом станет знаменитым. Но, когда это будет? Столько всего может случиться..

Вы не знаете архитектора Васильева?! Вы не знаете архитектора Бубыря? Сейчас представлю…

Некоторые историки считают, что в приоконных камнях первого этажа запечатлены портреты авторов дома. Я думаю, справа — портрет Алексея Бубыря, слева — Николая Васильева. Возможно, и наоборот. Главное — в другом: два архитектора превосходнейших объединились, как Ильф и Петров, и «написали» — вычертили и построили — очень веселый дом. А может быть, и грустный… Как придется на зрительский взгляд.

Николай Васильевич Васильев родился в 1875 году в деревне Погорелки Ярославской губернии. В 1896—1901 годах он учился в Петербургском институте гражданских инженеров, получив при выпуске серебряную медаль. Затем продолжил свое образование в Академии художеств, которую закончил в 1904 году.

Алексей Федорович Бубырь родился в 1876 году в селе Алексеевке Екатеринославской губернии. В течение 1897—1902 годов он был студентом Института гражданских инженеров.

Приступив к самостоятельному творчеству в годы, когда в русской архитектуре были распространены модерн и ретроспективизм, Васильев и Бубырь не примкнули ни к одному из этих направлений. Они настойчиво искали свой собственный путь. Нашли — судя по оставленным ими зданиям и проектам…

P.S. Уважаемые участники моей группы, мне пришлось переделать альбом в связи с тем, что разработчики предоставили новые возможности. Комментарии, оставленные вами в предыдущем альбоме, перенести в новый не удалось. Пришлось их убрать с большим сожалением. Извините меня, пожалуйста…

Доходный дом Бубыря стоит на узкой улице Стремянной, на ее северной стороне. В нем есть главные меты Северного модерна. Два нижних этажа отделаны камнем. Три этажа выше декорированы серым лицевым кирпичем, заграничным. Последний — шестой — этаж оштукатурен.

Четких границ между этажами нет. Все три материала — камень, кирпич, штукатурка — не то вниз сползают. не то поднимаются вверх. В каменном основании дома есть блоки с околотыми поверхностями, есть и грубые необработанные камни. Почему? Ближе к естеству.

Штукатурка, и гладкая, и шероховатая, по фасаду течет, обваливается. Сегодня дом выглядит так, как будто ему жить не хочется. И это очень печально, потому что жилые дома — точный портрет их владельцев. Если подобных — обваливающихся — домов много, как в Петербурге, значит, они — точный портрет хозяев города.

Внешние приметы требуют отнести Дом Васильева и Бубыря к Северному модерну. Возражаю…

Внешние приметы не имеют столь весомого значения, в сравнении со всем тем, что утверждает: Дом Васильева и Бубыря — КОСМОГОНИЧЕСКИЙ, прорисованный столь проникновенно — ПО-ДЕТСКИ.

В тимпане треугольного фронтона запечатлено Космическое пространство. В нем испускает лучи Солнце, из-за Солнца выходит Луна. Вплоскости тимпана, что по небосводу, плывут сонмы звезд. Мир родился и обустроился в совершенстве своем…

Обустроенный Мир трехчастен… Держится на прочном основании из камня. То — Земля. Средний уровень собой представляет Мир фантастических существ, людей включая на равных с другими, не понять, какими. Третий Высший мир — Небо, изливающий на Мироздание счастья лучи.

Триединство для Мироустройства — Закон, что пронизывает все:
от целого до мельчайшей детали. Чтобы понять, как действует Закон, сосчитайте, сколько треугольников в закодированном знаке вы видите…

Солнце поднимается в Небо из-за своего укрытия. Так было вчера, так будет сегодня и завтра, потому что и в этом являет себя Закон Триединства…

На фрагменте фасада показаны не балкончики. Верхний, во всяком случае, точно, так как на него нельзя выйти. Значит, металлические ограждения нужны, чтобы и в таком материале рассказать о тайнах или истинах, открывающихся взгляду мудрецов и детей…

Здесь в домиках, вырезанных из металла, что из бумаги, мухоморы живут. Вокруг них танцуют елки: направо и налево церемонно идут, держа в еловых лапах колокольчики, что издают мелодичный звук.

В верхнем балкончике, вырезанном из металла, что из бумаги, никто не живет, а может быть, и живет кто-то, но нам его не видно, потому что он — из других миров, где вместо танцующих елочек вокруг домиков движется ряд солярных знаков — солнц.

По уровню горизонта, отделяющего третий уровень от второго, плывут три полусолнышка или три солнышка, не то ушедших во Вселенские воды, не то поднимающиеся из Вод.

Почему мухоморов пять? Потому что Пять — охранное прачисло, а мухоморы абсолютно чисты, благодаря своей ядовитости…

Окна различны по рисунку. Эти по очертаниям напоминают домики с двускатными крышами. Такие домики рисуют дети. Здесь скаты крыш подсечены и на горизонтальной платформе поставлены елочки. Такой прием тоже естественен для детского воображения.

Простенок между окнами превращен в «колонну»: примитивную — доисторическую. Есть база, фуст и капитель и… Нет ничего: камень поставлен на камень и еще одним камнем сверху придавлен. «Колонна» — воспоминание о Будущем или о Прошлом. Какая разница! Для детского восприятия Время — Вечность, а не последовательная связь событий, что мучает всех знающих о том, своим ходом от Начала к Концу. Закономерным…

По центру так называемой колонны, выше ее, нарисованы на гладкой оштукатуренной поверхности четыре «кубика». Это — код к прочтению архитектурного замысла. Согласно ему, Целое складывается из «кубиков» — истин простых, понимание которых приходит в раннем возрасте человеческого рода. Они же известны счастливому поколению детей.

Четыре по древнейшим воззрениям — число, обеспечивающее достижение Гармонии. Приглядитесь, четвертого кубика можно и не различить, потому что Гармония прячется внутри явления — в глубине того, что на поверхности лежит.

Есть зверики… О них разговор впереди…

С тем звериком, что слева от оконного проема, все понятно: это — змей или гад. Конечно, первобытный, первородный — тот, что всегда всему вредил и людей даже самим себе вредить научил.

Какой породы тот, что слева, не понятно. Значит, и не нужно воображение напрягать. Это — нечто противоположное самоуверенному, самовлюбленному гаду-обольстителю. То хорошее, созидательное, мироустроительное, что разрушителя Мира перехитрит. Все-таки, думаю я, это — солнышко, преобразившееся, чтобы с гадом на понятном ему языке поговорить.

На фасаде Дома много звериков. Не буду указывать их точное местоположение, лучше пофантазируем. Есть хайка (японское трехстишие), написанная самим Басё…

Весна уходит.
Плачут птицы. Глаза у рыб
Полны слезами.

Я всегда думала, как бы такую рыбу увидеть, как бы такую рыбу нарисовать. И вот она — пожалуйста. Эта рыба — не только властительница глубинных тайн. Она — провидица: все знает наперед. Ей за мудрость отпущен столь тяжелый Божий дар. Еще чуть- чуть, еще чуть-чуть и все…

Нет, пока рыба готовится заплакать,
счастливое время будет длиться…

Я думаю, это — дикобраз, но не с колючими иголками, а с солнечными лучами, потому что в таком Доме он должен быть солярным знаком. Какая добродетель в нем воплощена? Поразмышляем…

Дикобразик может самозабвенно лучи счастья испускать.
И он их испускает… Пусть Дом на Стремянной стоит.
Пусть солнечный дикорбразик защитить старается
и себя, и всех нас, и тех, что еще на Земле появятся…

Смотрю-смотрю, ничего не пойму, сама своей тупости удивляюсь и прошу простить за нее. Нет, что-то вижу: у этого чудика-полумерка с головой, похожей на яйцо, на лбу складки образовались. Да-да, и глаза из орбит повылезли… Может быть, он, вопя от ужаса, возвещает о том, что, даже погибая, нужно свою миссию исполнять — лучи Света испускать?

Пусть ответит тот, кто знает. Молчите. Не знает никто?
При отсутствии знания на помощь приходит вера.
Согласно ей, даже на краю временной пропасти находясь,
нужно Светом мир наполнять — нужно Счастьем сиять.
Только так Мир сможет выстоять..

Говорят, это — нахохлившиеся пеликаны. Возможно, только не нахохлившиеся, а те, что завершают свою песню низкой нотой «до»… Уже глаза у хористов вылезли из орбит, а они все тянут последнюю ноту — «до-о-о».

Пусть перейдет хоть кто-нибудь на верхнее «до»! В таком же простенке этажом выше сидел совушек хор. Что они — заснули? Нет, их не различить: высоко и абрис годами размыт.

Значит ничего не изменить:
плывет над Петербургом печальная нота «до-о-о»…
О-о-о…

В доме на Стремянной была мастерская Бубыря. В 1917 году здесь же поселился Васильев. Социальные потрясения оборвали творческую деятельность архитекторов. Бубырь уехал на Украину, где в 1919 году, то есть 43 лет от роду, был убит бандитами. Васильев долго скитался, не находя применения своим творческим возможностям. Потом нашел пристанище в Нью-Йорке, где великолепный рисовальщик, мыслящий архитектор-рационалист, композитор-фантаст тоже никому не был нужен.

Красное-красное солнце
В пустынной дали… Но леденит
Безжалостный ветер осенний.
Басё.

<—Петербургский модерн: Васильев и Бубырь — Некрасова, 58

Архитектурный бестиарий-птичий базар…—>