Ограда «города-сада» с мозаичными надписями «Park Guell».
Мы долго пробирались по узким улочкам Барселоны, застроенным домами «без архитектуры» (определение Достоевского). Вдруг краем глаза я заметила что-то удивительное, в чем отчетливо видна рука Гауди… Стена на две трети высоты выложена из плотно подогнанных друг к другу камней охристого оттенка. Над цоколем — фриз из камней, поставленных на ребро. Над фризом — двускатный навес, декорированный белой и красной мозаикой. Благодаря декору стена выглядит нарядной, более того — буквально сверкающей на солнце. Путеводители утверждают, керамический навес надежно защищает стену от атмосферных осадков, а заодно и от непрошеных «гостей», ибо через такую ограду в «город-сад» не пробраться.
Не правда ли, повеяло каким-то конфликтом
между идеей и ее реальным воплощением?
Столкнувшись с Павильоном администрации, цоколь ограды поднимается на всю высоту его стен — мрачно-монументальных. В стены врезаны окна, украшенные чередой солнышек. Есть мозаичная надпись — «Парк Гуэль». Есть милый эркерок по центру фасада. Верхнее круглое окно «заткнуто» крестом. Карниз павильона «плещется» над стеной подобно волнам, что вдруг становятся бастионным ограждением, за которым могут прятаться лучники. Движение вверх завершает куполок, называемый «грибком-поганкой».
Гауди с прохожими играет:
пугает и, одновременно, завлекает…
Рисунок ограды восхитителен. Листья пальм полны динамизма. Бутоны вот-вот и развернутся во всей красе. Острия по верху настораживают… Вдруг мы не те, для кого предназначен «город-сад», что манит к себе там — за шипами?
Здесь Парк возник вопреки природным условиям… Район Кан-Мунтанер-де-Далт, расположенный в северо-западной части города, был почти безлесным — потому гора и называлась «Лысой». Отсутствие воды и каменистая почва превращались в непреодолимую проблему для реально создаваемого парка. Великий практик Гауди решил эту проблему гениально.
Ворота открыты. Входим в Парк Гуэля, сначала уделив должное внимание двум Павильонам при входе. Их называют «домиками-пряниками», утверждая, что на их создание Гауди вдохновил пряничный домик из сказки «Гензель и Гретель» (одноименная опера шла в те годы в Барселоне).
Ой, ли! Вряд ли при своей занятости
Гауди в оперу ходил. Но, смотрим…
Павильон администрации — слева, Дом привратника — справа.
За улицей Улот — застройка окраинной Барселоны домами
«без архитектуры». Вдали — Саграда Фамилия и Средиземное море.
Два павильона, расположенные около Главных ворот, совсем не похожи на привычные глазу дома. Особенно те, что «без архитектуры». Павильоны — воины, стоящие на границе двух миров. В том мире, который создает Гауди, все будет очеловечено — полно жизни живой: растущей, текущей, переменчивой…
вдруг начинающее напоминать бастионные стены.
За улицей Улот — застройка окраинной Барселоны домами
«без архитектуры». Вдали — Саграда Фамилия и Средиземное море.
Убедитесь, по улице Улот проходит граница. По дальней стороне ее — хаос бездуховной, обезличенной, технологичной не-архитектуры. По эту сторону — Гаудианский «город-сад»: изменчивый, подвижный, привлекательный, вдруг прорастающий крепостными зубцами.
Вдали — Саграда: рана в сердце каталонцев,
которые должны работу Гауди завершить,
чтобы хаос победить. И победят.
«заткнутое» крестом, изо всех сил старающимся скрыть отверстие
в стене и от солнца, и от взглядов. Керамический убор изящен
невероятно. Он превращает Павильон в драгоценность.
Какой-то огромный смысл заключен в схватке Креста с Кругом. Круг — целое, завершенное в себе самом. Равноконечный крест имеет КОСМИЧЕСКИЙ СМЫСЛ у всех древних народов Земли. Возможно, поэтому его называют знаком знаков. Две перекрещивающиеся линии с доисторических времен служили религиозным, охранительным символом в почти каждой культуре мира.
Какой смысл вкладывает в Равноконечный крест
архитектор Гауди — глубоко религиозный человек,
не станем искать, уважая его веру…
вдруг превращающееся в бастионные зубцы для ведения
«верхнего боя». И волны, и зубцы — видения, игры восприятия.
А вдруг нет, что-то угрожающее скрыто под этой лепотой?
На фрагменты Гаудианской архитектуры можно смотреть бесконечно. Только не считывая, ничего не считая, а погрузившись в ощущение жизни архитектурной формы. Она начинает изгибаться, цепляться, прорываться, парить, взлетать… Куда? В Небо, к Солнцу?
Справа — керамические медальоны с названием Парка.
Согласно сопоставлению, камень в Парке — основа всего и вся.
Ох, эта каменная стена с окнами,
которым солнышки песню радости поют…
За улицей Улот — застройка окраинной Барселоны домами
«без архитектуры». Вдали — Средиземное море.
Фото справа — крест на завершии башенки при Доме привратника.
Равноконечный крест на завершии башенки при Доме привратника вознесе на 29 метров в высоту. В отличие от Креста на Доме администрации этот Крест — лежачий. Вспомните Дом Бальо… Там башенка с таким же крестом отождествляется с мечом Георгия Победоносца, убившего змея — Вселенское зло.
Думаю, и здесь в это трогательное создание
архитектор Гауди вложил высокий смысл…
окраинной Барселоны домами «без архитектуры».
Помимо контраста с фоновой застройкой, мне бы очень хотелось, чтобы вы отметили для себя еще один немаловажный контраст… Стены Павильонов и ограды выполнены из камня, добываемого в россыпях Лысой горы. Камень поднят с земли и поставлен на дыбы, превратившись в монументальный защитный материал — природный.
Тогда бело-цветное завершие над стенами
превращается в небесный полог или сень над Землей…
вдруг превращающееся в бастионные зубцы для ведения
«верхнего боя». Куполок, говорят, похож на «гриб мухомор».
А вдруг и здесь что-то угрожающее скрыто под лепотой?
чудо — бело-пенное, бело-облачное…
Смотрите-слушайте, Гауди разговаривает с Небом…
вдруг превращающееся в бастионные зубцы для ведения
«верхнего боя». Куполок, говорят, похож на «гриб мухомор».
А вдруг и здесь что-то угрожающее скрыто под лепотой
вдруг превращающееся в бастионные зубцы для ведения
«верхнего боя». Во всяком случае в этом фрагменте
под красотой форм не скрыто ничего угрожающего…
тоже старающееся своему изяществу придать боевой вид…
Гауди разговаривает с Небом,
не забывая о Земном…
Каменная стена во всем ее земном великолепии…
Каменная стена — фоновая основа возникающего Парка. Светлые верха, облицованные битой керамикой (техника «тренкадис») — мелодическая линия, придающая определенный содержательный настрой целому, а именно — входу в Парк и его «парадному вестибюлю». Вот, как это выглядит с главной точки восприятия…
В перспективе — Зал ста дорических колонн. Справа и слева — террасы в мощном обводе стен с подобием крепостных зубцов.
Эусебио Гуэль хотел придать религиозно-мифологический, а еще и патриотический оттенок оформлению Главного входа в парк. Гауди предложил симметричную композицию, по оси которой установлены символы процветания Каталонии.
Греческая культура в видении Гуэля была предшественницей каталонской, поэтому он предпочитал классические формы. Гауди ответил на это видение парафразом Дорического храма под волнообразной террасой. При всем при том, он сохранил воинственный дух сопротивления внехудожественному началу, свойственный Павильонам при входе.
на Парадную зону (лестница, Дорический храм и терраса),
на фрагмент зеленого сада с каменными галереями…
Мы — искатели последовательных впечатлений — сразу «в гору не пошли, мы Лысую гору обошли». Не всю — лишь ее парадную зону. Благодаря этому, мы вышли на осевую точку в самом верху террасы или общественной площади
Точка занята пальмой в горшке. Когда молодые люди уйдут,
я пристроюсь на их месте, чтобы погрузиться в соотношение
Парка, Барселоны, Моря и Неба… Мои подруги ушли в гору.
Сижу в одиночестве, предаваясь горьким размышлениям… На переломе XIX и XX столетий состоятельного промышленника Эусебио Гуэля пленила идея «города-сада», разрабатываемая английским архитектором Эбанайзери Ховардом.
Не понял Гуэль, что увлекла его утопическая идея «идеального поселения», не способная воплотиться в реальности. Решил Гуэль устроить на Лысой горе коттеджный поселок с садами, удобными дорожками, полянами для игр и отдыха. В общем, возжелал он, чтобы жили в поселке этом люди среднего класса в максимальной гармонии с природой.
Грандиозный план превращения унылой Лысой горы в зеленую загородную зону граф поручил своему другу Антонио Гауди, которому покровительствовал уже более 20 лет. Рассчитывая на талант и трудолюбие своего протеже, Гуэль надеялся сделать из малопривлекательного места со скудной растительностью, парковую зону элитной застройки — престижное место проживания достаточно состоятельных горожан.
Забегая вперед, сразу должна сказать, что коммерческий проект провалился. Одна из причин, возможно и не главная, такова… Для тех, кто хотел жить за городом, место было расположено почти в черте города, а тем, кто искал городских удобств, — далековато от центра.
строящуюся Саграду Фамилия и Средиземное море…
Ландшафт, с которым должен был работать Гауди, типичен для окрестностей Барселоны — склон обезвоженного холма с редкой растительностью, каменистыми осыпями, обнажениями скал и раскрывающимися с его высот великолепными панорамами города. Все здесь возбуждало неуемное воображение, призывало к фантасмагоричной игре с природой.
Гауди перед возникшей проектной задачей
не мог устоять. Это несомненно…
Заключительный этап строительства «города-сада» должен был занять 1910-1913 годы. За это время Гуэль намеревался распродать 60 участков и построить на них особняки один краше другого. Но, случилось непредвиденное — продан был лишь один участок…
Участок купил друг Гуэля и Гауди адвокат М. Триас-и-Доменек.
Дом был выполнен по проекту архитектора Жули Бальевеля.
Причем, дом и по сей день принадлежит семье адвоката.
Кратчайший путь к участку адвоката. По нему и сегодня поднимаются в гору посетители Парка, чтобы посмотреть на дом — сказку о «городе-саде» — и реальную Барселону, лежащую у подножия Лысой горы.
Участок купил друг Гуэля и Гауди адвокат М. Триас-и-Доменек.
Дом был выполнен по проекту архитектора Жули Бальевеля.
Причем, дом и по сей день принадлежит семье адвоката.
На участок, весьма озелененный, туристов не пускают, потому что на нем расположено частное владение. Дом красив. И главное — на его «лице» запечатлено выражение, какое бывает лишь у счастливых людей. Таким и должен быть «город-сад», но таким он не стал…
Участок купил друг Гуэля и Гауди адвокат М. Триас-и-Доменек.
Дом был выполнен по проекту архитектора Жули Бальевеля.
Причем, дом и по сей день принадлежит семье адвоката.
Причин неудачи коммерческого проекта называется много. Главная такова… Конец XIX века ознаменовался для Испании серьезным спадом промышленного производства, вызванного потерей колониальных рынков. Не тот был момент, когда в 1899 году — в разгар кризиса — текстильный магнат Эусебио Гуэль решил инвестировать капиталовложения в недвижимость…
С 1900 по 1914 год были выстроены все общественные зоны Парка. Но интерес публики к утопическому «городу-саду» был невелик из-за неудобного расположения и завышенных цен на участки. С началом Первой мировой войны строительные работы в Парке полностью прекратились.
купил сам Гуэль, чтобы возвести на нем дом в рекламных целях.
В 1910 году, после определенных переделок, дом этот стал пригородной резиденцией семьи Гуэлей.
купил сам Гуэль, чтобы возвести на нем дом в рекламных целях.
В 1914 году Эусебио Гуэль скончался. Его потомки переехали
в городской дворец, в доме разместилась муниципальная школа.
Мы видели, как во дворе перед школой мальчишки гоняют футбольный мяч. Наверное, они даже не вспоминают о «городе-саде». А может быть напротив, чувствуют они, как в воздухе носятся великие и светлые идеи…
Дом построен по проекту Франческо Беренгера.
В втором из этих домов поселился сам Гауди с отцом и племянницей. Здесь он прожил 20 лет, отсюда каждый день пешком ходил на стройку Саграда-Фамилии, пока не переехал туда за несколько месяцев до смерти. В здании открыт Дом-музей Гауди, экспозиция которого содержит личные вещи архитектора, наброски для неосуществленных проектов и мебель, созданную им для дворца Гуэль, дома Кальвет и дома Бальо.
Справа виднеется резиденция семьи Гуэлей.
На самом верху горы — третий дом их друга адвоката.
Вот и весь «город-сад» вопреки грандиозным намерениям…
Мне видится еще одна причина коммерческой неудачи…
Был Эусебио Гуэль, по природе своей, романтиком…
будто Природа вместе со мною печалится, что УТОПИЯМ
нет места на Земле: они принадлежат к воспоминаниям о Рае…