Базельский собор построен в ту пору, когда жизнь в городе свободных бюргеров стала подобной кипению каши в глиняном горшке. Все бурлило. Поднимались на поверхность энергичные, предприимчивые люди, захватывали богатства и власть. Другие опускались на дно. Никто долго не оставался на одном месте — вареву, из которого должно родиться что-то новое, такое не дано. Мысли о Фортуне и ее Колесе стали а..
РОЗА — большое круглое окно, расчлененное фигурным переплетом на части в виде звезды или распустившегося цветка с симметрично расположенными лепестками. Появляется в церквях романского и готического стилей, обыкновенно на фасаде главного, продольного нефа, а иногда и на обоих фасадах трансепта, помещаясь довольно высоко над входными дверьми и доставляя внутренности храма обильное освещение.
В начале романской эпохи РОЗЫ были довольно просты. Впоследствии, с развитием романского стиля и переходом его в готический, рисунок РОЗ все более и более усложнялся и в последнюю пору готики сделался чрезвычайно затейливым.
Но в Базельском Кафедральном соборе есть такая РОЗА…
Такая РОЗА! Ее называют иначе — «КОЛЕСО ФОРТУНЫ»…
Смысл данного символа заключается в следующем: тот, кто сегодня возвышен, завтра будет унижен; того, кто ныне пребывает внизу, колесо Фортуны завтра вознесет на вершину. На одной итальянской миниатюре, представляющей этот образ, написано: «Я не царствую — я буду царствовать; я царствую — я царствовал».
Плиний Старший пишет… «По всему свету, повсюду во все часы дня голоса всех призывают и называют одну Фортуну, её одну обвиняют, привлекают к ответственности, о ней одной думают, её одну хвалят, её одну уличают. С бранью почитают её — изменчивую, многие считают её слепой, бродячей, непостоянной, неверной, покровительницей недостойных»…
распространенным в средние века способом смертной казни.
В этом случае оно истолковывалось как образ Смерти.
Образ «Колеса Фортуны» получил отражение во множестве средневековых трактатов. В одном из них сказано: «Госпожа Фортуна вращает свое колесо быстрее, чем ветряная мельница».
Есть все основания предположить, что образ «Колеса Фортуны» имеет своим источником сочинение Боэция — римского государственного деятеля, философа-неоплатоника, теоретика музыки, христианского теолога — «Утешение Философией».
Боэций происходил из знатного римского рода Анициев. Учился предположительно в Александрии и Риме. Был усыновлён Квинтом Аврелием Меммием Симмахом — консулом в 485 году, затем стал главой сената и префектом Рима, одним из наиболее авторитетных государственных деятелей своего времени, знатоком и ценителем греческой и римской античности.
Боэций, будучи приближённым к королю остготов Теодориху Великому, захватившему в 493 году северную Италию, в 524 году был обвинён в государственной измене, заключён в тюрьму и (вероятно, спустя 2 года) казнён.
В ожидании казни написал своё главное сочинение «Утешение философией» («De consolatione philosophiae»), которое стало одной из популярнейших книг Средневековья и оказало сильное влияние на европейскую литературу.
Книжная миниатюра неизвестного французского художника. XV век.
«Колесо Фортуны», в его космическом аспекте, отражает представления о циклическом времени, в отличие от времени линейного. Оно есть олицетворение вечного круговорота бытия, символ мирового порядка. В архитектуре выражением этого образа стала готическая роза. В Риме доля (жребий судьбы) называлась Фортуной и имела такое же значение.
Позже, в христианские времена, Фортуна стала восприниматься как счастье и злосчастье, как две силы, влияющие на человека: светлая — ангел, стоящий за правым плечом, и темная — черт, выглядывающий из-за левого плеча. Потому-то, когда случится что-то плохое, в этом видят проделки черта и трижды открещиваются от него через левое плечо.
знаменитый розой, выполненной в виде «Колеса Фортуны»,
и воротами Святого Галла. Сначала о «Колесе»…
На щипцовом фасаде трансепта Кафедрального собора в Базеле размещена не простая готическая роза — многолепестковая, а настоящее «Колесо Фортуны» с десятью фигурками, возносящимися ввысь и низвергаемыми вниз.
Разглядывание фасада поглотило так много времени нашего пребывания в Базеле, что покажу «Колесо» в деталях, сопровождая показ не только Лирикой вагантов, но и фрагментами из книги Боэция «Утешение философией»…
Знаменитое «Колесо Фортуны» — богини непостоянной и слепой
Первое слово — жизнелюбам-вагантам.
Внимание — » КОЛЕСО ФОРТУНЫ»,
кто еще не знает эти вирши наизусть — учите…
Слезы катятся из глаз,
арфы плачут струны.
Посвящаю сей рассказ
колесу Фортуны.
Испытал я на себе
суть его вращенья,
преисполнившись к судьбе
чувством отвращенья.
Мнил я: вверх меня несет!
Ах, как же я ошибся,
ибо, сверзнувшись с высот,
вдребезги расшибся
и, взлетев под небеса,
до вершин почета,
с поворотом колеса
плюхнулся в болото.
Вот уже другого ввысь
колесо возносит…
Эй, приятель! Берегись!
Не спасешься! Сбросит!
С нами жизнь — увы и ах! —
поступает грубо.
И повержена во прах
гордая Гекуба.
Что говорит по этому поводу Боэций? «При превратностях судьбы самое большое несчастье — быть счастливым в прошлом».
Полный вид «Колеса Фортуны» с десятью фигурками, возносимыми ею вверх и низвергаемыми вниз с неизбежным постоянством. За что?! Почему?! Как можно?!
Сюжет книги таков… В тюрьму к Боэцию является Прекрасная богиня — Философия, которой он всегда был предан. Она беседует с ним о жизни и смерти, о справедливости и удаче, о том, правит ли миром зло или все же добро сильнее… И в этих долгих разговорах отчаяние и обида уступают в душе Боэция место спокойствию и мужеству, что так необходимы перед приближением казни…
Говорит богиня Философия… «Тебе следует запастись терпением, чтобы перенести то, что происходит во владениях Фортуны, если ты уже склонил однажды шею под ее ярмом. Отсутствие терпения лишь ухудшает жребий, который изменить ты не в силах.
Если ты отдаешь свой корабль на волю ветров, он будет двигаться сообразно не твоим желаниям, а куда влекут его их яростные порывы. Когда ты засеваешь пашню семенами, то предвидишь годы урожайные и бесплодные.
Ты отдал себя во власть Фортуны, значит, ты должен подчиниться обычаям повелительницы. Зачем ты пытаешься удержать стремительное движение вращающегося Колеса? О, глупейший из смертных, Колесо не остановится, ибо, если Фортуна обретет постоянство, она утратит свою природу…
Всегда к слезам и горю равнодушная,
Виновница всего,— смеется стонам,
Играет так она своим могуществом.
Привычно ей свершать дела чудесные —
Паденье и подъем в один и тот же час».
В нижней точке вращения «Колеса» лежит человек,
всей тяжестью непредвиденных обстоятельств придавленный
Говорит Фортуна…
«Когда тебя природа произвела из материнской утробы, еще не владеющего ничем и беспомощного, я поддержала тебя, осыпала своими щедротами, с любовью и нежностью воспитала, свершив все, что было в моей власти, окружала тебя роскошью и блеском,— и все это теперь делает тебя нетерпимым по отношению ко мне. Ты пользовался моей благосклонностью,
ты обладал данным взаймы, поэтому ты не имеешь права жаловаться, словно утратил нечто принадлежащее тебе.
Если б судьба столько благ приносила,
Сколько у моря песка,
Сколько звезд на полуночной тверди
Блещет златых, если б рог
Изобилья и не отводила Фортуна,
Ей никогда не сдержать
Жалоб людских, сколько б ни нисходило
Небо, расточая дары
Тем, кто к успеху и славе стремится.
Мало, однако, им все,
Ибо не знают люди предела.
Жадность раскроет их пасть.
Алчность жестокая их непомерна.
Кто обуздает ее?
Кто удержит желанья уздою?
Сколько б ни было благ,
Жарче только горит вожделенье
В их ненасытной душе.
Но не быть человеку богатым,
Мнит кто несчастным себя».
Что-то меняется? Начинается движение вверх — туда,
где, как Солнце, светится Счастье? Или только кажется?
Или только мерещится что-то опять обманное?
«Тот, кого влечет быстротечное счастье, и знает, и не знает, что оно изменчиво. Если не знает, то разве может быть счастливой его судьба из-за слепоты познания? Если знает, то обязательно боится, как бы не упустить того, что может быть утрачено. Поэтому в обоих случаях постоянный страх не позволяет быть счастливым никому.
Возможно, зная, что счастье может быть утрачено, следует этим пренебречь? Но ничтожно благо, потеря которого переносится с легким сердцем. А так как ты убежден, что души людей никоим образом не являются смертными, тебе будет ясно, что зависящее от случайности счастье прекращается со смертью тела. Смерть может унести счастье, а в таком случае весь человеческий род должен погружаться в несчастье за смертной чертой.
Путь тяжел чрезвычайно
Чрез пески и ущелья.
Тот, кто ищет спасенья
Для себя, устремляясь
К берегам, должен помнить,—
Дом свой строить обязан
У основанья скалы лишь.
Волны здесь не опасны.
Пусть ревут они в море.
Защищен ты надежно.
Здесь ты счастлив. Не страшен
Гнев небес тебе, смертный!»
«Колесо» скрипит — вращается — вверх перемещается…
За перекладину рукой зацепись — держись — не сорвись…
«Наконец, я отрицаю, что может считаться благом то, что приносит вред обладающему им. А разве богатство очень часто не вредит своим владельцам? Так главное блаженство смертных заключено в богатстве — золоте и драгоценных каменьях, которые, когда получаешь, перестаешь быть в безопасности!
Был счастлив первый век, довольный
Надежной пашнею своею,—
Не праздной роскошью, что губит.
Привык он голод утолять свой
И желудем, когда придется.
Еще суда не бороздили
Глубокие моря и воды,
На них торговцы не спешили
К брегам неведомым далеким.
Труба войны еще молчала,
Молчал всем ненавистный голос.
И крови братской вид ужасный
Был смертным не знаком, покамест
Она полей не орошала
Сражений яростных и злобных.
О, если б век вернулся древний,
И нравы прежние воскресли!
Горит, как Этна, жажда к злату.
Кто первый это зло принес нам?
Кто драгоценные впервые
Обрел каменья, предпочли что б
Вечно в недрах спать,— тот, кто это
Сделал, лишь беду всем принес».
Все, что грезилось, достигнуто? И это — Высшее благо?
Для кого — одного тебя, или для всех остальных тоже?
Обычно на подобные вопросы ответы приходят вскоре…
Слушаем, что по этому поводу говорит богиня Философия…
«Что же сказать мне о почетных должностях и могуществе?
Ведь если окажутся они в руках какого-нибудь злодея,
то разве могут сравниться их губительные последствия
с извержением Этны или самым большим наводнением?
И в Фортуне нет ничего такого, чего следовало бы желать,
ибо в ней по самой ее природе не содержится никакой благодати, ведь никогда она не благоволит добрым людям
и не делает добрыми тех, к кому благосклонна.
Руины зверь оставил за собой,
Сжег Город, погубил сенат великий,
Замучил брата и упился кровью
Он матери своей. Смотря на тело,
Слезы не уронил и не постиг красы.
Народами повелевал, которых Феб
Не мог бы охватить единым взором
От часа, на востоке как вставал,
До часа, когда в море неоглядном
На Западе гасил лучи златые.
Народами, что под семью звездами
В просторах обитали ледяных,
И теми, коих Нот сжигал в пустынях.
Ведь сила никакая не могла
Смирить Нерона — кесаря злодейства!
Сколь тяжек века был удел, связавший
С отравою неправедный сей меч!»
Вниз летишь и стенаешь о былом Счастье, которое, оказывается,
было, но сплыло. И не зря — в назидание: не будь алчным, человек…
Говорит Фортуна…
«Ведь разрешено небу рождать светлые дни и погребать их в темных ночах, позволено временам года то украшать цветами и плодами облик земли, то омрачать его бурями и морозами. У моря есть право то ласкать взор ровной гладью, то ужасать штормами и волнами.
Неужели только меня ненасытная алчность людей обязывает к постоянству, которое чуждо моим обычаям? Наша сила заключена в непрерывной игре — мы движем колесо в стремительном вращении и радуемся, когда павшее до предела возносится, а вознесенное наверх — повергается в прах…
Движение «Колеса» притормаживается по мере приближения самой нижней точки падения. Сейчас все закончится тем, с чего началось, и не известно, хватит ли сил вновь подняться
Говорит Философия…
«Мне представляется, что ты страдаешь из-за непреодолимого желания вернуть себе прежнюю благосклонность Фортуны. И твой дух поколебало то, что она, как ты полагаешь, отвернулась от тебя. Если же ты припомнишь ее природу, обычаи и благодеяния, то поймешь, что благосклонность Фортуны не содержит ничего прекрасного, и ты ничего не утратил.
Ты полагаешь, что Фортуна переменчива лишь по отношению к тебе? Ошибаешься. Таков ее нрав, являющийся следствием присущей ей природы. Ибо покинула тебя та, от предательства которой никто и никогда не может быть защищен. Неужели имеет для тебя цену преходящее счастье, и разве дорога тебе Фортуна, верная лишь на мгновение и чуждая постоянства, уход которой приносит печаль?
Все в мире этом так непостоянно,
Подвержен переменам свет.
Поверь, судьбы мгновенны, преходящи
Дары, как мимолетный сон!
Одно лишь в мире постоянно, вечно —
Непостоянство, бренность всех услад».
Это — мое положение на «Колесе вращения»: в зависшем состоянии.
Я не верю в случай. А закономерности стабильны — не изменяются.
Где Фортуна? Где-то прохлаждается.
Ко мне присоединяются те, кто верит,
что Мирозданием правит Любовь…
Связью единой скрепляет
Все лишь Любовь в этом мире,
Правит землею и морем,
И даже небом высоким.
Если бразды вдруг отпустит,
Сразу к борьбе устремится
Все, что рождает движенье
В дружном согласии, мигом
Гневными станет врагами,
Мир повергая в руины.
Только Любовь и способна
Смертных в союзе сплотить всех.
Таинство брака чистейших
Свяжет влюбленных навеки,
Верным диктуя законы.
Счастливы люди, Любовь коль
Царствует в душах. Любовь
Правит одна небесами.
Да… Утешаясь беседами с Философией,
до такой мысли Боэций дошел,
а его все равно казнили… по велению Фортуны.
Кто одержал верх в споре? Боэций, что успел сказать:
«Мысль о смерти более жестока, чем сама смерть».
